Cобрание сочинений - Том 5 - [101]

Таким образом, весь вопрос сводится к следующему: нам надо быть готовыми в тот момент, когда численность наша превысит миллиард, высоко поднять наши знамена и произвести взрыв храма Адонаи. Тогда “суеверие” христиан будет ослаблено до того, что последователи его добровольно сольются с нашими рядами, тем более что нам обетованы поразительные чудеса, которые им окончательно раскроют глаза на их заблуждение. Но если бы к тому времени и остался кто-либо из упорствующих проповедников “Злого Бога”, то истребление его совершилось бы без всякого затруднения.

Каким же путем ведено должно быть наше дело, чтобы довести его спокойно и постепенно до рокового его, неизбежного конца?

Тактика действия различна, в зависимости от страны, в которой она применяется: в стране с преобладающим римско-католическим населением она должна быть одна, с протестантским — другая.

Главнейшая задача заключается в том, чтобы католика превратить в свободомыслящего деиста. В этом направлении нами должны быть приложены все наши усилия, ибо для большинства это и будет тем переходным состоянием, из которого слияние с нашими рядами неизбежно. Опытом доказано, что эта переходная ступень необходима, ибо крайне мало таких избранных душ, которые могли бы одним прыжком выскочить из пропасти обскурантизма и взлететь смелым полетом в эфир божественных и жизнетворных светов.

Прежде всего для указанной цели нам необходимо захватить власть над народами. В этом всё. Раз власть нами будет достигнута, — в республике или монархии, это все равно, — нам необходимо провести в жизнь законы, устраняющие повсеместно влияние священства и монашества «суеверия», отстраняя их от дел благотворения. Для этого, с одной стороны, мы воспользуемся прессой и вдохновляемыми нами писателями для того, чтобы показать, насколько унижается человечество милостынею, получаемою от представителей “дурного католицизма”. Показать это надлежит, выставляя на вид, что каждая личность имеет свое право на благосостояние, но только с помощью социальных реформ, а отнюдь не с поддержкой рутинерской благотворительности. С другой стороны, при содействии парламентов или иным каким-либо способом, необходимо разогнать достаточно дискредитированные нами и ставшие непопулярными конгрегации, подстроив первоначально разорение тех из них, которые еще держатся на предрассудках профанов — словом, надо заставить исчезнуть с лица земли все, что носит имя монаха или монахини.

В области интеллектуальной необходимо добиться лаицизации школы, чтобы в нее никоим образом не могли проникнуть ни монах, ни священник, а затем всеми способами изгнать из головы родителей самую мысль дать своим детям христианское образование вне лаицизированной школы. Всего важнее для нас — это помешать новым поколениям сохранить в своем духе малейший хотя бы след лжи христианских догматов. Вместе с тем необходимо, чтобы и официальное образование оставалось нейтральным и не впадало в атеизм: с нас довольно одной нейтральности, т.е. искоренения в молодых умах адонаистских догматов. В душе человека живет врожденное чувство, устремляющее его к некоему божественному идеалу: человек инстинктивно стремится к познанию Верховного Существа, как сверхъестественного фактора, организатора и двигателя вселенной; если этому чувству предоставить свободу развиваться, не допуская преступного направления в сторону религиозного суеверия “Злого Бога”, то оно вначале будет плавать в полусвете смутного деизма, не заражаясь, однако, зачумленным дыханием “ложного католицизма”. Когда же настанет час явления “доброго бога”, единственно достойного поклонения человечества, тогда к нему и устремятся все душевные склонности ребенка, ставшего человеком. Таким образом, удаляя от Адонаи детский и отроческий возраст, мы посвятим Люциферу, при одном содействии врожденной наклонности, зрелый возраст новых поколений. Атеист-наставник должен быть абсолютно изгнан из той школы, из которой мы вытолкаем священника, равно и явно атеистические книги, взамен которых детям мы дадим такие общеобразовательные книги, которые, будучи очищены от ложных христианских догматов, выдвигали бы тем не менее, хотя бы и без точного определения, существование некоего Верховного Существа, Устроителя и Владыки вселенной.

Покамест новые поколения будут формироваться в этом духе, необходимо бороться с адонаизмом в умах человечества, доказывая всякого рода печатным словом, сколь чудовищна и в то же время смешна идея Божества, какою ее изображают священники “суеверия”. В этой борьбе не следует пренебрегать ни памфлетом, ни сатирою, ни насмешкою, которая на толпу действует сильнее и вернее ученых диссертаций. Нам не следует забывать то добро, которое принес нашему делу Вольтер, высмеяв и ошельмовав католическое духовенство вместе с его “суеверием”. Дискредитируя лживые догматы и обряды адонаизма, мы в то же время пригвождаем к позорному столбу и служителей этой отвратительной религии: этим мы мало-помалу добьемся того, что церкви их окончательно опустеют.

Не следует, однако, всецело рассчитывать на одни только проводимые нами в жизнь законы, лишающие католический клир правительственных субсидий, ибо он возместит свои убытки на обложении своих фанатических последователей, которые будут упорствовать в своем неизлечимом легковерии. Число этих эксплуатируемых несчастных можно уменьшить только лишь высмеиванием и беспощадной критикой всех постановлений католической Церкви. Необходимо довести всякого, сохранившего в себе сколько-нибудь здравого смысла, до того, чтобы он сам себе стал казаться смешным, всякий раз как возымел бы слабость обратиться к таинствам “суеверия”. Это наивернейший способ оставить без хлеба обманщиков-попов. Когда это будет в большей или меньшей степени достигнуто, тогда будет полезно расплодить как можно больше гнусных шарлатанов из общественных подонков в роли лжепророков и лжесвятых, мерзкое ремесло которых было бы очевидным мошенничеством. Вдохновляемая нами ежедневная пресса займется ими с ожесточением и постарается смешать их в глазах публики в одну общую грязную кучу со служителями Адонаи, облив и тех и других общим ядом насмешки и осуждения.