Cлово утешительное на смерть императора Валентиниана младшего - [6]

Но желаете иметь тело его: и вот, окружив, держите гроб! Пусть этот гроб будет вам жилищем, будет палатой, в которой покоятся любезные вам члены.

Но видите вы в том несчастье, что он так рано отошел от этой жизни. Признаю и я неблаговременность его смерти и хотел бы, чтоб он взял несколько наших лет, когда не мог продолжать свои собственные. Но спрашиваю я: остается ли после смерти какое-либо чувство, или нет? Если остается, то он жив и наслаждается уже вечной жизнью. Будто бы не имеет чувства тот, чья душа живет, и соединится опять с телом, как и апостол восклицает: Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1Феc. 4,13–14). Итак, жизнь ожидает тех, кого ожидает воскресение.

Если язычники, не имеющие надежды на воскресение, утешаются только воображением, что после смерти не будет никакого чувства, тем более мы должны принять утешение, поскольку не полагается нам бояться смерти, ибо это конец грехов, когда не должны отчаиваться о жизни, которую восстанавливает воскресение. Иов учит, что благочестивые не страшатся смерти, но они, скорее, должны желать ее, говоря: О, если бы Ты в преисподней сокрыл меня и укрывал меня, пока пройдет гнев Твой, положил мне срок и потом вспомнил обо мне! Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена. Воззвал бы Ты, и я дал бы Тебе ответ, и Ты явил бы благоволение творению рук Твоих (Иов. 14,13–15).

Положим, что надлежит соболезновать по поводу преставления его в незрелых летах: однако радоваться подобает, поскольку он скончался умудрен добродетелью. Ибо столь исправна была его жизнь в шатких младых летах, столь похвальны его нравы, что это должно изгладить всю память печалей. То, что он рано умер — это знак нездоровья, а то, что был таким — удивления достойно. Сколь блаженна была бы республика, когда могла бы сохранить его долее! Но так как житие святых не здесь на земле, но на небесах (ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение…Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше) (Фил. 1,23), то нужно сожалеть о скорой смерти его, утешаться же тем, что перешел к лучшему.

Давид плакал об одном сыне своем, которому предстояло умереть, но ведь не сожалел об умершем уже. Плакал он, боясь лишиться его, но перестал плакать об умершем, ибо знал, что он уже со Христом. Этот святой муж плакал, когда убит был нецеломудренный сын его Амнон, сожалел об убийце Авессаломе, говоря: сын мои Авессалом, сын мой Авессалом! (2Цар. 18, 33). Видите, что он не захотел оплакивать непорочного сына, ибо помышлял он, что те за беззаконие свое погибли, а этот за непорочность свою будет жив.

Итак, нет причины тяжко соболезновать о брате: человек рожден и подлежит человеческому тлению. Никто не может искупить себя от смерти — ни богатый, ни сами цари, и эти последние еще лучшему подлежат. Иов сказал: число лет закрыто от притеснителя. Звук ужасов в ушах его; среди мира идет на него губитель (Иов. 15,20,21). Потому и вы эту тяжесть должны нести терпеливо: ибо вы разделяете ее с самими святыми. Давид лишился детей, но желал бы он им умереть так, как умер ваш брат: Давид сожалел о беззакониях их, а не о кончине их.

Нельзя, говорите, не плакать и не стонать, но до каких пор время плача продолжится? Через два месяца уже обнимали вы каждый день гроб брата своего. В Писании одна Иефаева дочь требовала времени на оплакивание себя, когда отец ее, отправляясь на сражение, обещал принести Господу то, что ему по возвращении в дом первым попадется навстречу. После победы, возвращающемуся ему вышла навстречу эта дочь его, не зная об обещании его. Отец, увидев ее, вздохнул, говоря: ах, дочь моя! ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! я отверз о тебе уста мои пред Господом, и не могу отречься. Она сказала ему: отец мой, ты отверз уста твои перед Господом, — и делай со мною то, что произнесли уста твои. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы, и оплачу девство мое с подругами моими (Суд. 11,35–37). Итак, по прошествии двух месяцев возвратилась и исполнила долг жертвы: и народ израильский постановил, чтобы женщины четыре дня в году, собираясь, оплакивали ее кончину — Дочь Иефаева достаточным сочла два месяца оплакивать цвет девичества своего, с вами же оплакивали все народы, воздыхали все провинции, и еще ли недостаточным считаете вы это? Даже если бы вы могли искупить брата вашим сокрушением, он не захотел бы воскреснуть, ибо помышлял он, что лучше ему жить в вас, почему и желал себе более смерти, нежели чтобы видеть вас в несчастии, и в самый день кончины своей говорил: горе бедным сестрам моим! Видите, что он соболезновал больше о вашем лишении, нежели о своей смерти. Жалеете, как я слышу, о том, что он не сподобился таинства крещения. Но скажите, что в этом случае может быть в нас более, кроме одной воли и желания? Он давно желал принять крещение прежде прибытия в Италию и это желание недавно повторил, желая от меня креститься, и для того особенно рассудил меня позвать. Итак, не получил ли он той благодати, которой желал и требовал? Конечно, получил. Ибо не напрасно написано: А праведник, если и рановременно умрет, будет в покое (Прем. 4,7).