Цивилизация классического Китая - [168]
«Когда вещь разлагается, ее ци приходит к концу и не существует ни одного принципа, который позволил бы ей вернуться к своему оригинальному истоку. Вселенная — это огромная печь, в которой выплавляются даже живые объекты, которые затем существуют до своего конца. С тем большим основанием нужно сделать вывод о том, что затем ци рассеивается. Как может она существовать второй раз? Как Вселенная может использовать ци, которая уже рассеялась? Ее созидательная деятельность порождает новую ци».
Он ясно выразил свой материалистичный взгляд на ци, приписав ему переходные состояния уплотнения и рассеивания, прозрачности и помутнения, которые мешают естественной природе человека — при благоприятных обстоятельствах — проявить себя:
«Ци, которой человек наделен с рождения, может следовать доброму или дурному ли. Впрочем, нельзя сказать, что эти два противостоящих друг другу свойства присутствуют в самой природе изначально. Есть случаи, когда добро существует в человеке с детства, есть случаи, когда зло присутствует в человеке с детства. Добро, конечно, относится к природе. Но нельзя сказать, что зло не относится также к природе, [поскольку] природой называют то, что существует с рождения. О том, что существует до того, как [человек пришел в этот мир], мы не можем ничего сказать. Так как, когда мы говорим о природе, на самом деле это уже не первоначальная природа…Все как вода. Иногда… она течет прямо к морю, не застаиваясь, и, когда все происходит таким образом, какая нужда в человеческих усилиях? Но иногда она мало-помалу замутняется по мере того, как течет все дальше. Или она течет очень далеко и только там становится мутной. Таким образом, она иногда больше, иногда меньше, но замутняется. Но, какой бы ни была степень замутнения, никто не может обвинить это замутнение в том, что оно является водой. Если все так, то человек может приложить усилия, чтобы снова сделать воду прозрачной. То есть если быстро приложить усилия, то вода скоро станет чистой, тогда как если усилия прикладывать медленно и апатично, то и вода будет очищаться медленно. Впрочем, когда вода очистится, она совершенно не будет отличаться от своего изначального состояния».
Чэн И признавал, что скрытые возможности каждого человека по совершенствованию своей телесной оболочки ограничены, но все же он разделял и оптимизм Мэн-цзы. Чэн И считал, что каждый может, используя знание и стремясь выйти за пределы своей природы, раздвинуть границы, созданные случайной игрой ци. В философском смысле он очень сильно осуждал понятия отдыха, покоя, на которых основывал свои работы Чжоу Дуньи. В поведении людей он отвергал пассивность, вдохновленную даосизмом и буддизмом: каждый должен трудиться ради своего собственного счастья путем совершенствования собственного бытия.
Наконец, важным фактом в истории образования и культуры в Китае было то, что Чэн И отобрал «Четверокнижие» («Сышу»), тексты, которые он считал основой конфуцианства: «Беседы и высказывания» («Лунь Юй») Конфуция, произведение Мэн-цзы и две главы «Книги ритуалов»: «Великое учение» («Да сюэ») и «Срединное и Неизменное» («Чжун юн»). Сделав это, он выделил из конфуцианства те книги, которые считал полезными для воспитания молодых людей. «Четверокнижие» использовалось с этой целью с XI по XX вв.
Понадобилось сто лет, после того как династия возродилась на берегах Янцзыцзян, чтобы появился великий ум, способный собрать различные работы и создать их синтез — это было произведение Чжу Си (1130–1200). Историки охотно сравнивают его с Фомой Аквинским, так как и в его личности, и в важнейшем произведении, где сочетаются древние и новые элементы китайской философии, господствует система гуманизма. С подобными западными системами Китай познакомится только в XX в., когда начнется их массовое проникновение в страну.
История интеллектуального развития Чжу Си позволяет оценить разностороннее развитие людей того времени и тщетность грубых классификаций, которые, как оказалось, были созданы намного позже.
В молодости Чжу Си под руководством своего отца изучал знаменитое «Четверокнижие» Чэн И, а также классические тексты. Впрочем, его образование не ограничивалось каноническими текстами. Заинтересовавшись такими личностями, как учителя Лю Байшуй (1091–1149) и Лю Биншань (1101–1147), он освоил и тексты чань-буддизма, которые оказали на него огромное влияние. В возрасте пятнадцати или шестнадцати лет он встретился с последователем учителя Да Хуэя (1089–1163). В учении этого мудреца его очаровали безмолвные медитации, лишенные мыслительного процесса, однако он пренебрег теми идеями, которые настаивали на необходимости тяжелых тренировок, приводящими к озарению. Именно благодаря этому Чжу Си позднее написал поэму, в которой можно почувствовать, насколько создатель современного конфуцианского мышления в глубине души сохранил буддийскую чувствительность и созерцательность.
