Цивилизация классического Китая - [154]

Наконец, с тем же энтузиазмом он приступил к важнейшим вопросам комплектования армии и проведения экзаменов. Чтобы избежать огромных расходов, которых требовало содержание профессиональной армии, он восстановил старую систему рекрутского набора, которая была полностью возложена на плечи налогоплательщиков. По вооружению она напоминает европейское Средневековье, когда одного всадника снаряжала группа свободных людей. Кроме того, Ван Аньши вновь создал систему, которая самопроизвольно развивалась в конце X в., когда шла борьба с разбойниками, — это ополчения крестьян-лучников. Главы семей, объединенные по десять, должны были набрать, одеть и вооружить некоторое количество солдат. В теории это не должно было вызывать никаких трудностей, однако на практике стоимость армии становилась причиной многочисленных народных восстаний.

Реформа кавалерии, которая была так важна для борьбы с кочевниками, пошла сразу несколькими путями. Ван Аньши за счет государства купил лошадей, которых он передал «на пансион» крестьянским семьям Северного Китая. Один человек из каждой семьи во время войны должен был присоединиться вместе со своим верховым животным к императорской кавалерии. Таким образом, была предпринята еще одна попытка создать своего рода военную касту. Ведь только она могла внимательно и компетентно ухаживать за животными и освободить хотя бы частично крестьян Великой Китайской равнины от военной службы, которая на протяжении веков вызывала у них ужас.

Образование, каким оно стало после периода Тан, тоже вызывало критику со стороны Ван Аньши. Ему казалось, что литературным испытаниям придается слишком большое значение, причем происходит это за счет практических и административных знаний, которыми, по мнению реформатора, должен был обладать каждый чиновник. Он увеличил число государственных школ, чтобы одолеть гегемонию частных академий (шуюань), которые, по его мнению, больше интересовались культурой, чем величием государства, что очень напоминает воззрения легистов.

Его деятельность во всех областях жизни общества позволила увидеть в нем нового Ван Мана, тем более что оба они ссылались на «Ритуалы Чжоу» («Чжоу-ли»). Однако все ученые люди настаивали, что этот текст был не чем иным, как относительно недавней подделкой, неспособной вдохновить политическую мысль, подобно древним наставлениям мудрецов. Под общий крик негодования видные люди того времени выступили против Ван Аньши.

Блестящий поэт Су Дунпо (1036–1101) в своем трактате не согласился с самой сутью доктрины Ван Аньши. Он закончил свою обвинительную речь многозначительным пассажем об истории идей, который нам, очень внимательно относящимся к влиянию экономики на развитие общества, кажется несколько утрированным:

«Сохранение или гибель государства зависит от того, насколько глубоки или поверхностны ее добродетели, а не от того, сильно оно или слабо. Продолжительность срока правления династии зависит от прочности или хрупкости ее общественных обычаев, а не от ее богатства или бедности. Если добродетели морали действительно глубоко пронизывают государства, а общественные обычаи прочны, то даже если страна бедна и слаба, бедность и слабость не влияют на продолжительность ее существования. Если добродетель поверхностна, а обычаи все время нарушаются, то даже богатое и сильное государство не спасется от скорой гибели. Когда правительство знает это, оно может отличить то, что важно, от того, что неважно. Мудрые правители древних времен не отказывались от добродетелей, потому что страна была слабой, и не позволяли нарушать общественные обычаи, потому что страна была бедной».

Великий историк и интеллектуал Сыма Гуан (1019–1086), в свою очередь, тоже протестовал против проводимых реформ. В 1070 г. он покинул правительство, чтобы обозначить свою оппозиционность Ван Аньши. Во время долгих часов вынужденного досуга, занятых составлением «Истории Китая», он обдумывал свое «революционное» произведение и те различные импликации, которые он включал в свой текст. В своем произведении он показал безрассудную гордость реформатора, который не сумел предвидеть того, что его новшества, вводимые во имя мудрости и социальной справедливости, приведут только к нищете и к еще более жестокой эксплуатации народа. Впрочем, являясь адвокатом общества богачей, Сыма Гуан приводил весьма серьезные аргументы. Он прекрасно понимал, что трансформация громоздкого китайского механизма управления во все времена была очень тонкой задачей. Ван Аньши сам разделял этот скептицизм, когда, как Чжао Куанинь, подчеркивал, что в конечном счете все решают только людские добродетели, какими бы ни были государственные учреждения:

«Самой насущной необходимостью настоящего времени является поиск способных людей. Только когда мы сможем создать в нашем государстве множество достойных людей, из них будет возможным выбрать достаточное число тех, кто способен служить в правительстве. И только когда у нас в правительстве будут достойные люди, исчезнут трудности с определением того, что необходимо сделать. При этом мы должны обязательно учитывать время, обстоятельства, те людские невзгоды, которые могут последовать за нашими реформами, чтобы поменять негодные государственные законы и приблизиться к воплощению идей древних правителей».