Цивилизация каннибаллов - [35]

Все люди раньше или позже испытывают чувство любви, являющееся психологической надстройкой над либидоносным биологическим базисом личности. Но это — по большей части романтическое, нежное — чувство в корне отличается от граничащих с умопомешательством ощущений половозрелых суперанималов и суггесторов, обуреваемых "любовью". Кстати, одна из "вечных тем" искусства, поэзии и литературы эксплуатирует именно этот феномен: "любовь (доводящая кого-то) до гроба". Нехищный же аналог любви — это дружба, покровительство, жалость (в народе не случайно бытует именно этот эквивалент понятия "любовь", и это отнюдь не синоним), соответствующие уровню агрессивности, достаточной для самообороны и защиты близких, и именно такой ее направленности.

И во-вторых, здесь же рядом прослеживается неразрывная связь, если не тождественность, таких чувств, как нежность и ненависть, имеющих, как это становится ясным, общие психологические корни: "от любви до ненависти один шаг" (понятно, что в полной мере все это может относиться только к хищным гоминидам, но оказывается, что то же самое присуще и нехищным женщинам). Отсюда следует чисто математический вывод (соответствующий решению школьной пропорции а: b = с: х) о том, что пресловутое "добро" — то самое, которое "с кулаками", — в своем "техническом", психосоматическом оформлении есть точно такая же агрессивность, как и в случаях откровенно выраженного, не маскируемого "зла". Например, дважды знаменитый лейтенант П. Шмидт в детстве был подвержен беспричинным спорадическим припадкам: приступам необыкновенно сильной нежности к окружающим, тем не менее он легко смог найти себя на поприще смертельной борьбы.

В неменьшей степени примечателен также и его столь же знаменитый "почтовый роман": возникновение у него необычайно сильного и внезапного чувства "любви" к случайной попутчице в поезде. Есть все основания полагать, что менее щепетильные субъекты с хищным поведением испытывают аналогичные по своей силе чувства при совершении ими изнасилований, и, следовательно, необходимо признать изнасилование нормативным сексуальным поведением для хищных видов, "венчающимся" своими крайними формами сексуально выраженной агрессивности: калечащим садизмом и предельной некрофилией, т. е. совмещающейся с летальной подготовкой "объекта любви".

Таким образом, не только явное и откровенное насилие, но и всякая, какая бы то ни было направленность устремлений на личность и есть ЗЛО в его истинном представлении. Отсутствие же подобных устремлений и есть подлинная ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ, существующая пока что лишь в идеале. Это — отсутствие как "зла", так и "добра", в том числе и их такой симбиозной разновидности, как "ненависть против ненависти" — этакого отражения насилия в хищном зеркале и тем самым удваивающегося.

Именно здесь находятся корни буддизма, но само это вьющееся растение большинством своих красивейших ветвей все же стелется в хищную сторону этически неоправданного невмешательства, совпадающего по внешним признакам с холодным безразличием американских толп зевак к пострадавшему, а также — с японской сверхщепетильностью, мешающей оказать помощь постороннему человеку. И здесь же рядом проставлена отправная — она же и конечная — точка бумерангового пути кантовского категорического императива, проделавшего свой эффектный, шелестящий тысячами страниц упоминаний о себе, но в итоге пока бесполезный полет в сторону звездного неба.

Злоба, гнев, свирепость, точно так же как и неуемное желание навязать кому-нибудь свое "архидоброе" отношение, а не то и сделать его силой "счастливым" — все это является насилием над личностью, а это уже уход от сапиентации, утрата духовности: феномены пока еще не превзойденного и не преодоленного зверского состояния человечества, ведущего и поныне к гибели людей в многообразных и многочисленных конфликтах.

Справедливо и обратное: когда ставится задача культивирования в людях агрессивности, то в первую очередь возникает необходимость снять с них слой человечности. Так, для воспитания воинственности в армии применяется муштра: примитивное, но эффективное отупляющее средство, значительно снижающее рассудочные возможности мозга — до степени, достаточной для успешного прохождения воинской службы в беспрекословных легионах.

Нужно отметить, что процесс снижения кровожадности человечества шел одновременно со становлением более снисходительного отношения к понятию "любовь", что объясняется именно взаимообусловленностью чувств нежности и ненависти. Существует даже официальная фиксация этого примечательного обстоятельства: так, в Британской Энциклопедии 1935 года издания слову "атом" уделены три страницы и одиннадцать — слову "любовь", в 1965 же году статье "атом" отведены тринадцать страниц и лишь одна — "любви".

Становится также совершенно понятным и тот факт, что нередко бывшие преступники в какой-то момент своей уголовной "карьеры" становятся наиболее рьяными и ценными сотрудниками официальных репрессивных органов. (Именно так — полностью из бывших уголовников — была создана самая первая криминальная полиция во Франции.) И такой переход для них абсолютно безболезнен и безнадрывен, он подобен переходу (или перепродаже) талантливого спортсмена из одного спортивного клуба в другой той же самой спортивной ассоциации.