Цивилизации - [174]

В определенные периоды китайский империализм грозил захватить власть во всем китайском заморском мире. В начале XVII века головорезы, в чьей деятельности торговля сочеталась с пиратством, создавали целые государства или нечто очень похожее; говорили, что у Ли Тана три горы серебра: одна в Японии, одна в Фучжоу и одна в Маниле, и он на собственные средства содержит военные флоты; его преемник Чен Чилунь управлял из Амоя династической и дипломатической сетью, и его называли «Великим морским царем»; он превратился в «космополитическую» фигуру, но оставался образцом традиций, которые олицетворял, — традиций заморского империализма Фучжоу и «симбиотических отношений» между этой провинцией и морем[919]. Его сын Коксинга основал собственное государство с центром в Тайване; это государство соперничало с империей. Однако в целом китайские купцы, не пользуясь поддержкой своего центрального правительства, предусмотрительно предпочитали использовать для защиты и развития своей деятельности строителей западных империй[920]. У выходцев из Фучжоу были устойчивые морские традиции, но эти люди никогда не пытались создать империю. Они оставались «купцами без империи» или образовывали лишь неформальные империи[921]. Они были разбросаны по самостоятельным, часто автономным колониям и сосредоточивались на торговле и ремеслах. Они оказывали влияние на приютившие их общины, эксплуатировали их, развивали новые виды деятельности, поддерживали связь друг с другом, не отличались честолюбием и с расчетливой скрытностью преследовали свои интересы.

14. Традиции Одиссея Греческое и римское побережья Беотия. — Греческие колонии. — Афины. — Эгейское и Ионическое моря. — Рим. — Римская империя. Возрождения и их обрамление

…me tabula sacer

votiva paries indicat uvida

suspendisse potenti

vestimenta maris deo.

(А мне гласит

Со священной стены надпись, что влажные

Посвятил я морскому

Ризы богу могучему).

Гораций. Оды (Пер. В. Брюсова)

Как зов наяд, мне голос твой

Звучит за ропотом глухим

Морей, ведя меня домой,

К сиянью Греции святой

И славе, чье имя — Рим.

Эдгар Алан По. К Елене (Пер. Г. Кружкова)

Плуг и корабельный нос: разговор с Гесиодом

Представьте себе поэта, идущего за тяжелым плугом. Поскольку это Беотия середины VIII века до н. э., почва жесткая, а плуг громоздкий. В раздражающей манере, какая иногда свойственна младшим братьям, Персий развалился поблизости, наблюдает за работающим Гесиодом и досаждает ему глупыми вопросами о том, как разбогатеть. Такой разговор действительно происходил — а может, Гесиод его придумал; но стихотворение, в котором он о нем рассказал, очень реалистично рисует жизнь на бедном берегу богатого моря. Гесиод рассказывает об этом в форме монолога, но можно с большой долей уверенности восстановить вопросы и ответные реплики. Из этого потока слов можно выделить данное Гесиодом древнейшее известное руководство по плаванию под парусами, адресованное древнегреческим морякам[922].

— Греция и бедность — сестры, — начинает Персий, цитируя любимую поговорку Гесиода. — Как мне побыстрей разбогатеть?

— Работай, брат мой, только так голод не будет тебе страшен. Ты получил лучшую часть отцовской земли. Чего еще тебе нужно?

— Мне нужно избежать тяжкого труда. Ты меня знаешь.

— Вначале построй дом, — советует старший брат, — приведи в него женщину, добудь быка для пахоты — женщину-рабыню, а не жену, чтобы она могла по очереди с тобой идти за плугом.

Мне кажется, Гесиод за разговором продолжает идти за плугом и с видимым равнодушием встречает следующее замечание брата:

— Я хочу покупать и продавать товары на далеких рынках.

Мысленным взором я вижу, как в этот миг Персий встает и начинает беспокойно расхаживать. Гесиод раздраженно отвечает:

— Персий, не будь глупцом. Наш отец уже пробовал. Он приплыл сюда на своем черном корабле из эолийского Кайма, бежал от злой нужды, которой Бог наказывает людей. И где он оказался? В жалкой Аскре, где зимой слишком холодно, а летом слишком жарко, где никогда не бывает хорошо.

— Но именно поэтому мое сердце полно стремлением бежать отсюда — от долгов и безрадостного голода.

— Не сейчас, когда Плеяды погружаются в туманное море: сейчас дуют все ветры. Возделывай землю, как я сказал, и жди сезона плаваний, потом спускай свой корабль в винно-темное море и нагружай его товарами. Чем больше груз, тем больше прибыль.

— Что ты знаешь о плаваниях? Ты выходил в море только раз, когда отправился в Эвбею, на состязание поэтов…

— Где мой гимн победил, а я получил приз — священный треножник. Но как Бог научил меня тайнам сочинения стихов, точно так же сообщил он мне и секреты мореплавания, которые я могу передать тебе.

Мне кажется, Гесиод продолжает говорить задумчиво, словно в трансе.

— В течение пятидесяти дней после поворота солнца, с окончанием утомительной поры жатвы, ты можешь плыть, не опасаясь погубить корабль — если только Посейдон, сотрясатель земли, или Зевс, царь богов, не задумают тебя погубить. В это время ветры легко предугадать, а море спокойно. Ему можно довериться. Но торопись домой, никогда не жди нового вина или осенних дождей, тем более страшной зимы и порывов южного ветра. Может быть, ты больше всего в жизни желаешь денег — но деньги не стоят того, чтобы подвергать себя опасности утонуть в море. И никогда не помещай на борт все свое богатство. Будь скромен, брат мой. Скромность необходима во всем.