Цивилизации Древнего Востока - [92]

Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его.

Нет у него утешителя из всех, любивших его;

все друзья его изменили ему, сделались врагами ему.

Иуда переселился по причине бедствия и тяжкого

рабства, поселился среди язычников, и не нашел

покоя; все, преследовавшие его, настигли его

в тесных местах.

Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник;

все ворота его опустели; священники его вздыхают,

девицы его печальны, горько и ему самому.

Враги его стали во главе, неприятели его благоденствуют,

потому что Господь наслал на него горе за множество

беззаконий его.

Последние стихи особенно характерны. В традиционный литературный жанр автор их привнес собственное понимание истории: катастрофа произошла из-за беззаконий народа, а враг был лишь инструментом Божественного очищения.

Одно из лирических произведений, на первый взгляд вполне светское по содержанию, было интерпретировано аллегорически в религиозном смысле и включено в канон Священного Писания (здесь уместно вспомнить шумерский гимн царю Шу-Сину, наш первый пример любовной песни, которую следует воспринимать аллегорически). Песнь песней очень тонко описывает любовь юных пастуха и пастушки. Пастушка говорит:

Голос возлюбленного моего!

Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам.

Друг мой похож на серну или на молодого оленя.

Вот он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает

сквозь решетку. Возлюбленный мой начал говорить мне:

встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!

Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал;

цветы показались на земле; время пения настало,

и голос горлицы слышен в стране нашей;

смоковницы распустили свои почки,

и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние.

Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!

Можно увидеть в этих стихах живые и очень точно подмеченные картины природы и вспомнить сцены из египетских любовных песен. Не менее примечательны здесь и наблюдения человеческого характера. Вот описание возлюбленного пастушка:

Возлюбленный мой бел и румян,

лучше десяти тысяч других:

голова его – чистое золото;

кудри его волнистые, черные, как ворон;

глаза его – как голуби при потоках вод,

купающиеся в молоке, сидящие в довольстве;

щеки его – цветник ароматный, гряды благовонных растений;

губы его – лилии, источают текучую мирру;

руки его – золотые кругляки, усаженные топазами;

живот его – как изваяние из слоновой кости, обложенное сапфирами;

голени его – мраморные столбы, поставленные на золотых подножиях;

вид его подобен Ливану, величествен, как кедры;

уста его – сладость, и весь он – любезность.

Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой, дщери

Иерусалимские!

Вот еще одно достойное описание природы:

Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе. Мандрагоры уже пустили благовоние, и у дверей наших всякие превосходные плоды, новые и старые: это сберегла я для тебя, мой возлюбленный!

Песнь песней очень поэтична в своей откровенной живости и отсутствии сковывающих условностей. Ее поэзия – вне времени и пространства, в которых она была создана; подобно некоторым произведениям назидательной литературы, она выходит за пределы жесткого единства мысли, характерного для древнееврейской литературы.

Назидательная литература в Израильском царстве процветала; многочисленные произведения этого жанра более чем достойны стоять рядом с аналогичными текстами других восточных народов и тесно связаны с ними по настроению и темам. Мы начнем с книги Притчей Соломоновых в Ветхом Завете. Выберем несколько:

Что уксус для зубов и дым для глаз, то ленивый для

посылающих его.

Иной выдает себя за богатого, а у него ничего нет; другой

выдает себя за бедного, а у него богатства много.

Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит,

тот с детства наказывает его.

Лучше немногое при страхе Господнем, нежели большое

сокровище, и при нем тревога.

Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели

откормленный бык, и при нем ненависть.

Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше

завоевателя города.

И глупец, когда молчит, может показаться мудрым,

и затворяющий уста свои – благоразумным.

Ленивец зимою не пашет: поищет летом – и нет ничего.

Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою

в пространном доме.

Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых:

муравьи – народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою;

горные мыши – народ слабый, но ставят домы свои на скале;

у саранчи нет царя, но выступает вся она стройно;

паук лапками цепляется, но бывает в царских чертогах.

Среди притчей есть группа (гл. XXII, 17 – гл. XXIV, 22) настолько похожая по концепции и воплощению на поучительные высказывания Аменемопета (Египет), что мы вынуждены заключить: это прямое заимствование. Однако в остальных случаях источники определить невозможно или сами притчи построены на типично израильском материале и верованиях.

Помимо притчей или афоризмов, есть и советы в полном смысле этого слова. Примеры мы можем найти в Книге премудрости Иисуса сына Сирахова, довольно поздней компиляции, которую не всегда включают в канон: