Цитадель - [51]
— Он так устал… ему нужно немного отдохнуть.
На самом деле Митимаса отправился вовсе не домой, а в кинотеатр — смотреть очередную серию американского фильма. Ему было под пятьдесят, однако кино и театр по-прежнему оставались его излюбленным развлечением, и даже смерть жены не могла помешать ему жить в своё удовольствие.
Утром Мие стало так плохо, что все решили — эту ночь она не переживёт, однако главный врач, осмотрев её, сказал, что ближайшие день-два резкого ухудшения не предвидится. Сию информацию Юкитомо почерпнул из сбивчивых рассказов родственников. Во время разговора мать Мии вдруг заметила Такао, стоявшего за спиной у деда, и елейно пропела:
— О-о, да это Такао-сан! Как вы выросли, возмужали! Я даже и не узнала…
Все эти люди, изображающие скорбь и вымучивающие слёзы, похожи на скверных актёров, подумал Такао.
— Она сейчас спит? — спросил Юкитомо.
— Нет. Она так давно не видела Такао-сан… Очень обрадуется, — ответила мать Мии и провела Юкитомо с Такао в палату с белыми стенами и двумя окнами. Высокая железная кровать была застелена шёлковым бельём. Тело страшно исхудавшей Мии едва угадывалось под сбившейся простынёй.
В ногах и у изголовья сидели медсестры в белых платьях с глухими воротничками. Они тихонько обмахивали больную круглыми бумажными веерами.
— Мия… Посмотри, кто к тебе пришёл! Это же Такао… — сказал Юкитомо, усаживаясь у кровати. Распахнув ворот кимоно, он принялся обмахиваться веером. Голос у него был по-прежнему молодой и бодрый.
Мия медленно открыла глаза и вперила их в Юкимото. Она так ослабела, что ей было трудно даже перевести взгляд.
— Такао-сан?.. — протянула она почти беззвучно.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Такао, выглянув из-за спины деда.
— В горле пересохло… Совсем говорить не могу…
Мия подняла тонкую руку и коснулась шеи. Глаза, когда-то щёлочками утопавшие в пухлых щеках, теперь казались огромными чёрными впадинами. Мия удивительно помолодела и похорошела и стала очень похожа на Рурико.
— Что, занятия в школе закончились?
— Да, он вчера приехал домой из общежития, — ответил за Такао Юкитомо, похлопывая по груди большим китайским веером — и вдруг незаметно указал Такао на дверь. Радуясь возможности ускользнуть, Такао мгновенно ретировался. Юкитомо сделал глазами знак медсёстрам — и те тоже тихо выскользнули в коридор.
Мия подозрительным взглядом проводила две белые фигуры, проплывшие по направлению к двери.
— Все вышли, мы одни, — сказал Юкитомо, склонившись на Мией и обмахивая её веером. Затем убрал прилипшие к её лбу чёрные пряди. — Ты хотела поговорить со мной…
— Не только поговорить…
Мия попыталась изобразить улыбку на впалых щеках. На мгновение в ней проснулись инстинкты красивой самки, осветив огнём восковые щёки, — и тотчас угасли. Юкимото показалось, что перед его взглядом промелькнула и исчезла хрупкая бабочка-подёнка.
Мия страдальчески сдвинула брови, видимо её мучила боль в горле.
— Вы меня совсем забыли, не приходите…
— Мы всё равно не можем оставаться наедине! — с нарочитой жестокостью отрубил Юкитомо. — И потом врач заверил, что недели через две-три тебя выпишут из больницы. Давай, выбирайся поскорей из этой мрачной дыры… Съездим с тобой в Хаконэ, на горячие источники!
— Это было бы замечательно… Но… Мне так страшно. Отец, что вы будете делать, если я умру? Вы будете обо мне горевать?
— Не говори глупостей, женщина! Я умру раньше тебя.
— Нет. Это неправда… — очень серьёзно сказал Мия хриплым голосом.
Юкитомо привык видеть Мию то оживлённо-весёлой, то капризно дующей губки, и теперь лицо с классическими чертами и неподвижными глазами пугало его. Он поймал себя на мысли, что именно нежелание видеть эту застывшую маску удерживало его от визитов в больницу.
— Знаешь, папочка, я очень волнуюсь за Ёсихико. За других детей я почему-то спокойна — с Кадзуя, Рурико и Томоя ничего не случится. Но вот Ёсихико… Даже сама не пойму, что такое…
— Вот уж о ком тебе нечего волноваться! Он ещё маленький, но голова у него работает отлично. И характер твёрдый! Если хочешь, я внесу для него дополнение в завещание, отдельно от всех остальных. — Юкитомо нагнулся над утопающей в подушках Мией и прошептал ей на ухо: — Не волнуйся! Ведь это наш сын…
Видимо Мия расслышала его слова, потому что вдруг сжалась и тихонько застонала. Её лицо исказилось — от боли, а может от скорби. Она и сама не была уверена, чей это сын — Юкитомо или Митимасы. Но для того, чтобы крепче привязать к себе Юкимото и разлучить его с Сугой, она все эти годы отчаянно доказывала ему, что Ёсихико — их общее дитя. Мия по-прежнему не догадывалась, что умирает. Но в её умирающем теле, из которого вдруг ушли все плотские страсти, стала просыпаться душа. И старая ложь терзала её, как впившаяся в тело колючка. Мие очень хотелось признаться Юкитомо во всём, однако сейчас, когда они остались наедине, она поняла, что не в силах сделать такое признание. Её лицо исказилось от муки отчаяния. Придётся унести свою тайну в могилу…
Спустя пять дней, в сумерках, Мия испустила дух в больнице. Тело её перевезли в главный дом в Готэнъяме. Пышные ночные бдения продолжались две ночи, за ними последовали не менее торжественные похороны в храме Адзабу.
Для дам поэтического кружка Миэко Тогано – мудрая наставница, для критиков – издательница литературного журнала и талантливая поэтесса, для всех вокруг – сильная личность, очаровательная женщина, и в пятьдесят лет сохранившая утонченную красоту. А для своей невестки она – средоточие таинственной силы, влияющей на поступки людей. Молодая вдова одержима духом свекрови, ей кажется, что Миэко затеяла страшную игру, в которую вовлечены, кроме них обеих, двое мужчин…Роман известной японской писательницы Фумико Энти (1905–1986) в России издается впервые.
Доверие могущественного чиновника Юкитомо Сиракавы к жене Томо безгранично. Но просьба мужа выбрать для него наложницу глубоко ранит ее любящее и гордое сердце. Охваченный желанием, властный сластолюбец Юкитомо не останавливается ни перед чем. И томятся в его доме прекрасные женщины, словно редкие драгоценности в шкатулке, без света, любви и радости. Лишь Томо, бесстрастная как китайская императрица, держит на своих плечах благополучие семьи, и никому не дано знать о ее истинных чувствах.Роман известной японской писательницы Фумико Энти (1905–1986) в России издается впервые.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.Перевод на русский язык осуществлён впервые.Роман классика современной японской литературы Дзюнъитиро Танидзаки (1889–1965) «Дневник безумного старика» заслуженно считается шедевром позднего периода творчества этого замечательного писателя. Написанный всего за три года до смерти автора и наделавший много шума роман поражает своей жизненной силой, откровенным эротизмом и бесстрашием в описании самых тонких, самых интимных человеческих отношений.
Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.
Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.
Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.