Цитадель души моей - [2]

Короче, туго нам тут пришлось. В лесу одной скриттурой мы бы любую волчью стаю в три дня вычистили - будь в ней хоть сотня голов. А вот на болотах... опять же, будь это обычные волки, проблем бы не возникло. Но эти были вержьими. Может, я уже всех заколебал этими вержьими волками, но как по мне, то лучше быть заколёбанным, чем мёртвым. Вот Людо к вечеру того же первого дня волк в топь заманил.

Так-то волк не быстрей человека бегает. Если не по лесу, а по ровному, так даже можно от него и убежать, когда силы в ногах есть. Или догнать - если вдруг надобность возникнет. Но скорость - оно ведь не главное. Волк, когда бежит, он по земле, как ручей по камням, стелется. Поставь в пяти шагах друг от друга десяток поленьев стоймя - волк по ним стрелой пролетит, ни одно не уронив, как по ровному. Так и тут вышло - там, где волк, на, одному ему видимые, кочки наступив, промчался, Людо завяз. Тут же сатровы твари появились как тени из тумана, и накинулись на нас с нерассуждающей яростью. Вот и утонул Людо в десяти шагах от нас, а мы и с места сдвинуться не могли - отбивались. А как ушёл он с головой в трясину, и перестали пузыри идти, так все волки в тумане - как растворились.

Умные, твари.

Но на их излишней умности мы их, в конце концов, и подловили. Притопили гати в нескольких местах, да притворялись, что вязнем, а сами - на гатях приседали и поближе подпускали. Хорошо, что вожака мы одним из первых зачистили - без него стая всё ж поглупее стала и не успела сменить тактику, ставшую вдруг опасной для них самих - сегодня только они и догадались, что мы вовсе не беспомощные по уши в грязи сидим - но поздно догадались.

Получасу не прошло, разошёлся туман. Вон уже и Варт, по плечи в грязи сидящий, мне виден. И три волчьих трупа возле него. А вот моего "второго" так и не видно нигде. Неужто в самом деле выжил и где-то нас поджидает, отомстить напоследок надеясь? Варт тоже непорядок заметил.

- Что-то, - кричит, - я только двоих у тебя вижу.

- Сам знаю, - огрызаюсь я, а сам по сторонам поглядываю. Особенно вправо - опять мне плески какие-то оттуда слышатся. Но поблизости волков нет - теперь это уже точно. Поэтому я выпрямился, скинул лентнер и с наслаждением принялся хлопать себя по спине и бокам, давя залезших под доспех пиявок. Ладно б они просто кровь пили, так нет же - зудит так, что выть хочется. И если на ноге или руке эту мерзость можно между делом и в бою прихлопнуть, то до пиявки, заползшей под твердую кожу лентнера, так легко не доберешься.

Варт тоже встал, но принялся расшнуровываться, только когда я своих кровососов перебил и обратно в доспех облачился. А до того - стоял с мечом наголо и бдил. Потом он свих пиявок бил, а я, в свою очередь, по сторонам смотрел. Ох, хлюпает что-то справа, точно хлюпает - неспроста это.

Зашнуровал доспех. Очистил, насколько это тут возможно, меч, сунул его в ножны и попрыгал к тропе. Одна кочка, другая, а здесь уже можно и идти. Очень мне хотелось на волков, Вартом убитых, посмотреть. Подозрение возникшее проверить. Ну вот, так и есть. У одного из них - глубокая колотая рана в правом боку, на уровне крестца.

Поворачиваюсь к Варту. Видок у него - тот еще. Буро-коричневого цвета, весь в неровно покрывающей тело грязи (местами обильно спрыснутой кровью) и только по белеющим глазам понятно, где у этого куска трясины голова.

- Ты похож на ожившую какашку, - говорю я ему.

Варт смеётся.

- Сам-то, командир, думаешь, красивее выглядишь? Ну так что, где твой третий?

- Вот лежит, - я тыкаю пальцем, - дыру в боку ему ты сделал?

Варт хмурится, задумывается, потом признаёт:

- Не я. Но тогда... - он замолкает, и мы вместе принимаемся осматриваться. Хотя - было бы на что смотреть. За шесть дней этот пейзаж мне настолько опостылел, что готов с закрытыми глазами ходить, лишь бы его не видеть. Лужи грязи вперемешку с грязными лужами и редкими кочками. В лужах плавает какого-то особенно мерзко-землистого цвета ряска, а трава, которой поросли кочки, настолько жесткая и острая, что обопрись нечаянно голой рукой - весь изрежешься, как пучок ножей в руку взял за острия. И всё это тонет в тумане, который до конца за весь день так и не развеивается. Говорят, весной, когда очеретник цветет, или осенью, когда мох пушится, здесь красивее. Как-то не верится, если честно. Да и проверять желания нет. Унылое и гиблое место, короче. Даже без стаи злых вержьих волков.

- Как будто хлюпает там что-то, - говорю я, махнув рукой в сторону, - посмотрим?

Варт отводит глаза. Я понимаю, о чём он думает. "Один волк - не стая, может, ну его? Тем более, что он наверняка уже убежал куда-то вглубь болот, теперь его и целой армией не найти". У самого эта мыслишка уже пару раз проскользнула - сразу, как я понял, что один из волков бродит сейчас где-то жив-здоровёхонек.

Но неважно, о чём человек думает. Важно, что он делает.

- Надо посмотреть, - вздыхает мой боец, - чистим, так уж ровно. Где ты хлюпанье слышал?

- Там, - машу я рукой, - справа от тропы.

Варт снова вздыхает, и опять я его понимаю. Тропой-то по болоту ходить - дело не из приятных, а уж вне тропы - просто наказание.