Цирк монстров - [44]

— Да? И кто же она по профессии?

— Медсестра.

Отец еще некоторое время с сомнением смотрел на Конни, как бы не вполне доверяя моему сообщению. Потом наконец встал и, предложив ей стул, сказал:

— Ну что ж, добро пожаловать, Конни. Извините, что приходится принимать вас в такой непрезентабельной обстановке, но обстоятельства вынуждают меня вести спартанский образ жизни. Дело в недостатке средств… Не то чтобы я жалуюсь — когда проводишь всю жизнь в разъездах и иногда ночуешь под открытым небом, учишься ценить простые вещи, — но итог уж очень далек от идеала, о котором я мечтал… — И слегка поклонился — худой, высохший, но все еще элегантный в своем вечном льняном костюме, порядком потрепанном. После чего предложил: — Чай, кофе?.. Называть вас мисс или миссис? — прибавил он.

Конни явно не ожидала такой любезности. Она слегка покачала головой:

— Мистер Дент…

— Я ведь уже сказал: зовите меня Джордж.

— Хорошо, Джордж. Сейчас мне придется вас оставить. Пол собирался поговорить с вами наедине. Он много о вас рассказывал…

Отец рассмеялся — глухо и хрипло, но без малейшего сарказма. Это был искренний смех.

— Спасибо. Я ценю вашу тактичность.

— Могу я кое-что сказать? — спросила Конни.

— Пожалуйста.

— Я вас представляла себе этаким деревенским грубияном. Мрачным типом с татуировками на руках… ну, что-то в этом роде.

— И?..

— Но на самом деле вы совсем другой. Я нахожу вас очень обаятельным.

— Думаете, обаятельный человек не может быть преступником?

— Честно говоря, мне трудно представить вас в тюрьме.

Отец горделиво выпятил грудь:

— Позвольте представиться: заключенный Рэйфордской тюрьмы. Место для худших из худших. Именно там был поджарен на электрическом стуле Тэд Банди.[14]

— В самом деле?

— Кстати, у электрического стула есть прозвище: «старуха Спарки». Насколько я знаю, он существует там до сих пор, хотя сейчас приговоренным к смертной казни делают смертельную инъекцию.

— Кстати, я помню песню рок-группы «Линьярд Скиньярд» — «Четыре стены Рэйфорда». О заключенном, который мечтает сбежать.

— О, это наша любимая песня. Каждый из нас ее постоянно мурлыкал под нос. Это ведь и правда мечта любого заключенного.

Конни протянула ему руку:

— Рада была с вами познакомиться, Джордж.

— Весьма польщен, мисс Ломбардо.

Отец смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида. Потом вздохнул:

— Конечно, твоя жена Клэр хороша собой, но в этой девушке просто бездна природного шарма.

— Ах вот как? — сухо сказал я. — Но как ты можешь их сравнивать, если ни разу в жизни не видел мою жену?

Он снова сел в свое кресло-качалку, сцепил руки и прижал кончики указательных пальцев к губам. Закрыл глаза.

Прошло некоторое время.

Потом его веки слегка разомкнулись.

— Ты ведь не идиот, Пол. Никогда им не был. Полагаю, ты проверил журнал посещений.

Он говорил, конечно, про толстую засаленную тетрадь, которую дал мне Эдвар. Ту, в которой я обнаружил знакомую подпись, что потрясло меня до глубины души. Мой отец даже не пытался ничего отрицать.

— Да, она в самом деле меня навещала.

— То есть как? — с трудом выговорил я, поскольку меня душил гнев.

— Я ее не заставлял, если ты вдруг так подумал. Она приезжала по собственному желанию. Одна, без Билли. Она выбирала время, когда должна была вести уроки танцев.

Когда должна была вести уроки танцев. Вот так вот.

— Несколько раз она отменяла свои уроки, чтобы меня навестить. Надеюсь, из-за этого у нее не возникло серьезных проблем. Кажется, руководству клуба не нравились ее отлучки…

Невероятно. Вот почему Клэр ничего не говорила мне об отмененных уроках — она ездила к моему отцу. Не к любовнику, как я опасался. Вроде бы это должно было меня обрадовать, но никакой радости я не чувствовал.

— Ты, конечно, предпочел бы, чтобы мы никогда не встретились, — продолжал Джордж. — Но она сама решила познакомиться со мной. И привезла мне фотографии Билли. Они здесь, даже у меня при себе.

Он вынул конверт из кармана пиджака. Его взгляд стал умиротворенным, почти нежным. Он протянул конверт мне:

— Посмотри. Там и твои есть. И твоей матери.

Последняя фраза наконец вывела меня из оцепенения.

— Я запрещаю тебе общаться с моей семьей! — резко сказал я. — Раз уж тебе так нужны были фотографии, попросил бы их у меня!

— Да ты бы ради меня и пальцем не пошевелил.

— С чего ты вдруг решил пообщаться с Клэр?

— Я уже стар. Старики сентиментальны.

— ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ!

Я выкрикнул эту фразу во весь голос, даже не отдавая себе в этом отчета.

— Ах вот как? — проговорил отец с нехорошей улыбкой. — Значит, это я уехал от тебя на другой конец страны? Это я постарался сделать все, чтобы ты видел во мне какого-то прокаженного, к которому нельзя приближаться? Я даже не был у тебя на свадьбе, даже не держал своего внука на руках!

Он сделал усилие над собой, чтобы успокоиться, но я видел, что он весь дрожит.

Однако это меня ничуть не смягчило.

— Ты — чертов псих и наркоман! — заявил я, упирая указательный палец ему в грудь. Его глаза превратились в две узкие щели. — Ты никогда не проявлял никакого интереса к семье! — продолжал я. — И сейчас то же самое, просто ты боишься загнуться в одиночестве! Единственное, что тебя когда-либо интересовало, так это твои животные. Джордж Дент и его… — Я обвел широким жестом окружающее пространство. — И его гребаный зверинец!