Цирк мертвецов - [28]

Джек Гавана медленно подошёл к бару и тяжело опустился на место рядом с мамой Джина. Когда Карл Риз протянул Гаване правую руку, его рукав слегка коснулся груди Моны Бёрк, пиджак распахнулся, и на боку у него обнаружилась кобура с пистолетом, рукоятка которого была украшена жемчугом. Мать Джина закурила, Карл Риз откинул прядь волос с её лица, и она улыбнулась. Про себя Натан Бёрк назвал жену маленькой грязной шлюхой. Он повторил это про себя ещё три раза, потом с лёгким треском опустил карты на стол — вышла королева бубен и пять треф. Он взял шесть взяток, за столом остался только один игрок, неприветливый чернокожий, который положил на стол деньги и в шутку стукнул Натана по лицу тыльной стороной ладони.

Бобби Фуллер допел вторую песню, слабенькую версию «C’mon Everybody», написанную одним из его кумиров Эдди Кокрэном[86]. Раздались жидкие хлопки, ничего похожего на те бурные овации, когда люди вскакивали со своих мест, которые он срывал по выходным в «Пиджейс». Мама Джина улыбнулась Карлу Ризу, в её глазах блестело одобрение, она сделала небольшой глоток бренди. Натан Бёрк перестал сдавать карты. Он снял фартук и направился к бару, но охранник загородил вход.

Герб Стелзнер стоял рядом с кассой и резал мелкие и крупные лимоны на четыре части зазубренным ножом, острым, как бритва. Из сна исчез Стив Кокрэн и его мрачные глаза. Джек Гавана повернулся на стуле и наградил своего увечного сына взглядом, полным презрения. Охранник отвернулся, и Натан Бёрк проскользнул в дверь. Он сразу же увидел на щеке у жены родинку, которой не было, когда они были вместе. В это самое время он заметил в руке у Герба Стелзнера нож, чьё серебристое лезвие блестело в туманном голубом свете.

Карл Риз что-то прошептал Джеку Гаване, они чувствовали себя всё менее и менее уверенно, а Натан Бёрк в это время подходил к ним, сердито посматривая на жену и готовый кулаком разбить ей губы. Когда он сдёрнул её со стула, Карл Риз схватился за пистолет. В тот момент, когда его пальцы сомкнулись вокруг рукоятки, ресницы у него вздрогнули, и нож убийцы, Герба Стелзнера, наполовину вошел ему в спину. Риз сделал шаг в сторону, словно бы пропуская кого-то, и упал лицом вниз.

В первый раз в жизни Джек Гавана выглядел встревоженным, пусть даже два телохранителя и закрыли его собой. Он смотрел на кровь, текущую по спине Карла Риза. Его лицо было белее мела. Мать Джина сказала Натану, что она усвоила урок и что она хочет вернуться домой. Слёзы раскаяния потекли из её глаз, они взялись за руки и вышли из бара.

И тут во сне вновь появился актёр Стив Кокрэн. Теперь он вместе с музыкантами из клуба и Бобби Фуллером сидел в гримёрке. Сзади сидел Ларри Гавана, одетый как подобает мужчине и окружённый длинноногими женщинами в узких юбках с соблазнительными губками, чьи имена знали только официанты. Рядом цыганка с безумным взором гадала Джину по ладони. Она сказала ему: «Самые глубокие чувства всегда рождаются в спокойствии».

Тут во сне кончилась песня, и Джин проснулся.

Чувствуя беспокойство, ещё не переросшее в тревогу, он пошёл на кухню и вымыл тарелки, сваленные в раковину. Затем он принял горячий душ, вернулся в гостиную и включил телевизор. Показывали Барбару Хёрши в ночном повторе сериала «Run for Your Life». В этой серии под названием «Saro-Jane, You Never Whispered Again» Бен Газзара, игравший роль Пола Брийана, человека которому осталось жить два года, бродит по Лос-Анджелесу в поисках пропавшей девочки-подростка. В конце концов он находит её в каньоне Топанга, где она живёт в вигваме вместе с другими хиппи.

Некоторые из обитателей Топанга — настоящие фри-ки, многие из них обдолбаны психоделиками — играли в фильме второстепенные роли. Среди них была и Рейчел Купер, тридцатичетырёхлетняя бывшая проститутка, живущая на Сэндпайпер Лейн, чуть ниже по холму от Джина, в доме, который некогда арендовал Гарри Хинмен, музыкант, жестоко убитый Сьюзен Аткинс и тремя другими членами семьи Мэнсона.

На вечеринку 4 июля 1985 года Джин пошёл скорее ради Элис, для того, чтобы она быстрее почувствовала себя уютно в новом доме, в который переехала двумя неделями раньше. Там Рейчел рассказала Джину, что она была знакома, а иногда даже «работала» на Чарли Мэнсона в конце 1950-х, когда он в первый раз приехал в Лос-Анджелес с Розали, своей семнадцатилетней беременной женой.

— Я впервые увидела его, — рассказывала Купер, — когда он снимал девушек возле «Уайпаут», бара на юго-западе, который принадлежал шайке воров. В течение шести месяцев я была его главной девушкой, пока однажды он не встретил в Уэствуд-Виллидж Джуди, богатую еврейскую стерву из колледжа. У неё был белый автомобиль марки «ти-бёрд», который она переписала на него, ещё она одела его с ног до головы. Когда её отец узнал, что Чарли спит с ней, он взбесился, выследил его, и Чарли отправился обратно в тюрьму. За те два года, что мы были вместе, его сажали в тюрьму по меньшей мере пять раз. Конечно, в тюряге он научился, как разводить девушек.

Позднее, зайдя к Джину в гости, Рейчел рассказала ему, что в то время Кэтлин — мать Чарли жила в Лос-Анджелесе. Они с Чарли навестили её в Рождественский сочельник в 1957 году.