Цирк - [46]

Бруно вышел из магазина с объемистым пакетом, завернутым в коричневую бумагу и обвязанную потертой бечевкой. Затем он зашел в общественную уборную и вышел оттуда совершенно преображенным. На нем была ветхая одежда в прорехах и заплатах, совсем не респектабельная, но мало отличавшаяся от одеяния большинства граждан, находившихся поблизости: засаленный берет на два размера больше, чем требовалось, закрывающий глаза, темный непромокаемый плащ в пятнах, невероятно мешковатые брюки, мятая рубашка без галстука, а каблуки стоптанных башмаков так износились, что пришлось косолапить. В довершение всего от него исходил такой дух, что прохожим приходилось держаться от него подальше, чтобы избавиться от блох, вшей и прочих паразитов. Торговец не пожалел на свои лохмотья дезинфицирующих средств.

Сжимая под мышкой коричневый пакет с прежней одеждой, Бруно не спеша брел по городу. Наступали сумерки. Он немного срезал путь, пересекая огромный парк, часть которого использовалась как городское кладбище.

Миновав железные ворота в высокой стене, он заинтересовался тем, как два человека при свете фонаря деловито копали. Заинтригованный, он подошел к ним, и мужчины выпрямились в неглубокой могиле, потирая затекшие спины.

— Поздновато работаете, друзья, — дружелюбно произнес он.

— Любого человека ожидает смерть, — сказал старший скучным голосом, затем добавил, получше всмотревшись:

— Как-то надо зарабатывать на жизнь.

Не желаешь ли нам помочь?

Бруно ощутил легкое дуновение ветерка, обошел могилу вокруг и поинтересовался:

— Для кого копаете?

— Для знаменитого американца, хотя родился он и вырос здесь. Я отлично знал его бабушку. Это некий Вилдермен. Он приехал с цирком и погиб из-за несчастного случая. В понедельник здесь соберется куча народу. Мы с Иоганном приоденемся по такому случаю.

— Несчастный случай? — Бруно покачал головой. — Ох уж эти чертовы автобусы. Сколько раз...

Его прервал более молодой мужчина:

— Нет, старик. Он сорвался с каната и сломал шею, — мужчина воткнул лопату в землю. — Ну, так ты надумал? Нам надо работать.

Бруно пробормотал извинения и потащился прочь. Через пять минут он был в «Охотничьем рожке», где прежде чем получить кофе, ему пришлось показать деньги официанту со сморщенным носом. Минут через 15 в дверях показалась Мария. Она лениво оглядела зал, никого не узнала, немного помешкала и вышла. Бруно не спеша поднялся и направился к выходу.

Очутившись на улице, он убыстрил шаг и через минуту был от нее уже в нескольких шагах.

— Где машина? — буркнул он.

— Боже, так это ты? — обернулась она.

— Умерь свои эмоции. Где машина?

— За углом.

— За тобой следовала какая-нибудь машина?

— Нет.

Машина оказалась изрядно поношенным фольксвагеном, который был довольно распространенной машиной в Крау. Машина стояла под уличным фонарем. Бруно сел за руль, а Мария расположилась рядом с ним. Ее передернуло от отвращения от вони одежды.

— Боже, откуда этот отвратительный запах?

— От меня? Ты думаешь от меня? Да, ты права, от меня.

— Я так и подумала, но...

— Это дезинфекция. Очень сильная, но дезинфекция. Можешь использовать ее при случае. Страшно бодрит.

— Это удивительно противная дезинфекция. Боже...

— Маскировка, — спокойно произнес он. — Надеюсь, ты не думаешь, что это мой любимый стиль одежды? Мне кажется, доктор Харпер недооценивает полковника Сергиуса. Я могу быть Джоном Пейхасом, гражданином с высоким положением из дружественной страны, но я все же из Восточной Германии. Я иностранец, и можно быть уверенным в том, что у Сергиуса на учете любой подобный тип в радиусе 20 миль от Крау. Если ему потребуется, он в течение десяти минут будет знать все о любом иностранце, появившемся в любом отеле города. И у него будет полное мое описание. Документы в порядке, и вторично он обо мне не вспомнит. Но он сможет вновь вспомнить обо мне, если ему станет известно, что респектабельный представитель крупной фирмы оказался в такой дыре, как «Охотничий рожок», или припарковался в тени Лабиана. Как ты думаешь?

— Согласна. В таком случае остается только одно, — Мария открыла сумочку, вытащила оттуда аэрозольную упаковку одеколона и щедро побрызгала вокруг себя, затем на Бруно. Когда она закончила с этим, Бруно фыркнул.

— Дезинфекция победила, — объявил он, и действительно, вместо того, чтобы нейтрализовать запах, одеколон просто с ним смешался. Бруно опустил стекло и быстро глянул в зеркало заднего обзора. Он петлял по темным улицам и переулкам до тех пор, пока не посчитал, что любой хвост, даже если он и был, давно потерял его след. По пути они еще раз обсудили план проникновения в Лабиан во вторник ночью.

— То, что я просил, достали? — осведомился он.

— В багажнике. Правда, не совсем то, что ты просил. Человек Харпера не смог достать динамит. И он сказал, что с этом пакостью необходимо быть очень осторожным — кажется, она взрывается даже от взгляда.

— Боже милостивый! Не хочешь ли ты сказать, что это нитроглицерин?

— Нет, это аматол.

— Тогда сойдет. Это он опасался за детонаторы. Гремучая ртуть, не так ли?

— Да, так он сказал.

— 77 гран. Очень температурная дрянь. Ко всему этому должен быть бикфордов шнур и химический воспламенитель.