Цикл Дегона. Печать силы - [20]

И страха.

Он очень старался скрыть это чувство, но мне слишком часто приходилось видеть страх в глазах других людей, и я не мог его не узнать. Что бы ни находилось по ту сторону железной двери, оно наполняло тамплиера паническим ужасом.

Дверь с металлическим клацаньем открылась, и в комнату ворвалась волна удушающего жара и кроваво-красного света. Отступив на шаг от двери, тамплиер махнул рукой моим охранникам и с явным облегчением вытащил ключ из замка. Меня подняли на ноги и втолкнули в дверь.

Ослепленный ярким светом, я прищурился. Помещение за железной дверью было совершенно пустым, но в полу зияла круглая дыра пяти ярдов в диаметре, наполненная красным светом, будто кровавой водой. Жара тут стояла невыносимая. В воздухе витал запах раскаленного камня.

За мной в помещение вошел и тамплиер. Повинуясь взмаху его руки, один из охранников поставил меня на колени, а второй связал мне руки и ноги, так что я в лучшем случае мог делать мелкие-мелкие шаги.

— Что, черт побери, вы задумали? — простонал я, когда меня опять подняли на ноги и подтолкнули поближе к ужасной дыре.

Посмотрев на меня, тамплиер медленно обошел расщелину в полу и остановился с противоположной от меня стороны. Подняв руки, он закрыл глаза и пробормотал одно-единственное мрачное слово.

Красное сияние погасло.

Погасло оно внезапно, будто кто-то потушил свечу, а удушающая жара уступила место горячему, но все же освежающему в этой жаре ветерку.

А потом задвигались какие-то тени.

В первый момент это было почти незаметно. Темнота на дне расщелины немного сгустилась, тени в комнате стали глубже, что-то шевельнулось, и из глубины поднялось нечто.

Увидев создание, парящее на краю расщелины, я чуть не вскрикнул. На первый взгляд оно напоминало человека. Но это только на первый взгляд. У него было две ноги, две руки, тело и голова, но на этом его сходство с человеком исчерпывалось. Кожа у создания была гладкой и блестящей, словно сталь или отполированное дерево. При этом она была черной. Руки и ноги — тонкие, но крепкие, с видневшимися на них утолщениями суставов — напоминали металлические прутья. Все это делало его похожим на паука. А голова…

Голова у него была, но там, где обычно находится лицо, блестела совершенно гладкая бесформенная поверхность, напоминавшая забрало шлема. От всей его фигуры исходила мрачная угроза.

Существо повернуло голову в мою сторону, и, хотя у него не было ни глаз, ни других видимых органов чувств, у меня на секунду возникло неприятное ощущение, что оно наблюдает за мной, пытаясь оценить. Затем оно повернулось к тамплиеру.

Согнувшись, словно от удара, тамплиер поспешно указал на меня.

— Приветствуем тебя, посланник ТУЛЬСАДУУНОВ, — произнес он. — Мы благодарим тебя за то, что ты ответил на наш зов. Прими этого смертного в жертву для твоих господ.

— Всего один?

Голос чудовища звучал так, будто его голосовые связки были сделаны из стали. Поспешно кивнув, тамплиер униженно поклонился.

— До захода солнца мы приведем тебе больше людей, — сказал он. — Обещаю. Мы держим слово, данное твоим хозяевам. Но этот человек особенный. ТУЛЬСАДУУНЫ будут довольны, так как он стоит пятидесяти.

По-прежнему паря над расщелиной, существо повернуло свое ужасное безглазое лицо, а потом протянуло ко мне свои чудовищные паучьи лапы…

Шеннон достиг внутренней стены. Никто его не заметил и не задержал. Эта стена была немного ниже внешней, и подниматься по ней не составило труда. К тому же охранников здесь оказалось меньше, а их внимание было приковано к низким домикам, в которых содержались пленные.

Понаблюдав за перемещением охраны, Шеннон понял, что у него достаточно времени на то, чтобы перебраться через стену и спрятаться в тени одного из строений, прежде чем вернется тот охранник, чьи шаги он только что слышал. У него было преимущество неожиданности: охранники рассчитывали на линию укреплений за их спинами и должны были следить за теми, кто, возможно, попытается выбраться из лагеря, а не забраться в него. Таким образом, у Шеннона не было никакой необходимости в том, чтобы их убивать.

Шеннон подумал об этом, не испытывая никаких эмоций. К такому выводу юноша пришел, исходя из чистой логики: каждый охранник представлял собой опасность, ибо мог заметить присутствие чужака в лагере, причем вне зависимости от того, насколько осторожно и быстро тот будет действовать.

Это была та же незамутненная эмоциями логика, которая заставила его убить охранников внешней стены. Шеннон ничего не ощущал при мысли о том, что он успел убить с полдюжины человек. Это были враги, а приказ, внушенный ему Некроном, предполагал одно: убивать всех врагов. Шеннон — настоящий Шеннон — при этой мысли вздрогнул бы от ужаса, но человек, который сейчас беззвучно перебрался через забор, имел мало общего с юным магом, познакомившимся с Робертом Крейвеном в Аркаме. Сейчас, полностью покоренный волей Некрона, он был всего лишь машиной, автоматом, который неуклонно стремился к достижению своей цели. Было, конечно, то, на что он не мог пойти, даже находясь во власти Некрона, но властитель крепости дракона учился на своих ошибках и позаботился о том, чтобы Шеннону не пришлось попадать в подобные ситуации.