Цигун и жизнь, 2000 № 02 - [27]
Ван Цэнци
В Гонконге много высотных зданий и совсем нет высоких деревьев.
В районе Центрального кольца все здания имеют 50–60 и больше этажей. Бетонных уже мало, в основном из алюминиевых сплавов, стали, черного мрамора. Улицы узкие, аллей нет. Каждый клочок земли на вес золота, сажать деревья совершенно негде.
Гонконг очень красочен, сияет огнями, но ему не хватает зелени.
На склонах гор есть деревья. На вершинах гор есть деревья.
Однако, кажется, на них никто не обращает внимания, никто не любуется ими. Деревья игнорируются людьми.
Есть парк с аккуратно подстриженными деревьями, в нем много экзотических растений, привезенных со всего мира. Есть такие цветы, которых и на континенте не часто увидишь. Замечательны китайские розы самых разных оттенков. Но публике до цветов мало дела. Сюда приходят ради щекочащих нервы аттракционов. Я не решаюсь на такие развлечения. Я только смотрю, попивая кока-колу, на молодые возбужденные лица, слушаю, как они визжат от страха, катаясь на какой-нибудь “бешеной ракете”. Я состарился.
Я сижу в кафе, вспоминаю большие деревья в Пекине: кипарисы парка Сунь Ятсена, парка Храма Неба, белые сосны Бэйхая.
Два дня прожил на острове Мэйво, где участвовал во встрече писателей континента и Гонконга. Здесь гонконгцы проводят свои выходные, отпуска. Очень тихое, спокойное место. Море, песчаные пляжи, галька. Много простора, нет небоскребов. Тропинки, ведущие в горы. Только сейчас понял, зачем людям, живущим в современных городах, нужен отпуск: им требуется покой, временное безделье.
Один из коллег-писателей, глядя на гору, сказал: “Почему на горе нет больших деревьев? Ведь если бы было десять больших сосен — больше не надо, всего десять, — был бы совершенно другой вид!” Деревья-то есть и очень красивые. Но больших деревьев действительно нет: ни пекинских кипарисов, ни белых сосен, ни обычных сосен. Пекинские деревья приобрели известность уже в Минскую эпоху. Пекин стал Пекином, когда в нем появились большие деревья.
Вернувшись в Пекин, взяли с коллегой в аэропорту такси. В дороге заговорили о том, с какой скоростью ездят в Гонконге. “И у нас будет то же”, — вмешался в разговор водитель. Отличные слова! Пекин тоже станет современным городом, будут и в Пекине скоростные магистрали. Каким он будет, современный Пекин? Подумал о больших деревьях, и на сердце стало спокойно. И после модернизации Пекин все-таки останется Пекином.
Перевод А. Александрова
Примечание редактора
Рассказ написан десять лет назад. За это время Гонконг внешне почти не изменился. Пекин же изменился значительно. А если сравнивать с началом 80-х годов, то можно сказать, что это совсем другой город. Теперь он стал во многом напоминать Гонконг: построено огромное количество современных и суперсовременных зданий: банков, гостиниц, торговых центров. Из аэропорта до Пекина можно доехать по скоростной платной дороге. Но сам город задыхается от огромного количества автомашин. Задыхается и в прямом, и в переносном смысле. “Пробкам” нет конца и утром, и днем, и вечером. Большую часть автомобильного потока составляют такси. Иногда кажется, что на каждого жителя Пекина приходится по такси. Чтобы поймать такси, обычно требуется несколько секунд. Стоит только поднять руку. Но так в обычные дни. В воскресные же дни, особенно ближе к вечеру, картина резко меняется: поймать такси становится крайне трудным делом. Их так же много, десятки и сотни проезжают мимо вас, но все они заняты: и дешевые, и средние, и дорогие. Для пекинцев такси — доступный вид транспорта.
Да, Пекин сильно изменился, но все-таки не так, как Шанхай, который действительно изменился до неузнаваемости, стал вторым Гонконгом. Пекин же, несмотря ни на что, остался Пекином. Быть может потому, что в нем остались большие деревья.
“Тот, кто не бывал на Великой китайской стене, не может считаться настоящим человеком”
Для начала посетим заставу Цзюйюнгуань которая находится в пятидесяти километрах к северо-западу от Пекина и давно пользуется особой известностью. Еще в древности это место называли “первой заставой государства”. Собственно сооружения заставы находятся в средней части ущелья протяженностью двадцать километров. В 1961 г. Цзюйюнгуань была объявлена правительством КНР памятником культуры, охраняемым государством. Поэт эпохи Тан (VI–IX вв.) Гао Ши так описал величественный вид этого места: “По склонам крутым ниспадают потоки воды, а пики вершин вздымаются под облака”. Именно крутизна склонов и сложность рельефа в этом месте определили его важное, с военной точки зрения, значение. Само название “Цзюйюн”[7] появилось в эпоху Воюющих царств (V–III вв. до н. э.). Уже в трактате “Чунь-цю” Цзюйюнгуань названа среди “девяти основных крепостей Поднебесной”. В эпоху Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) она была расширена, а в эпоху Северной и Южной династий (IV–VI вв.) стала важным форпостом Великой стены. В эпоху династии Юань (XIII–XIV вв.) через Цзюйюнгуань пролегал путь из Даду (совр. Пекин) в Шанду (совр. Долунь, Внутренняя Монголия). В то время на территории заставы еще не было ни монастыря, ни сада.
