Оуян Хуэй, улыбнувшись, обвел взглядом молодые лица участников дискуссии и сказал:
— Сегодня я не намерен детально излагать свою теорию. Отвечу лишь на вопросы, прозвучавшие в выступлениях, касающиеся Лао-цзы и «Дао дэ цзина».
Известно, что «Дао дэ цзин» — это и социология, и политология, и наука о военном деле, и философия. Но это и космология, и цигун, и астрофизика. Если не ввдеть этого, невозможно по-настоящему понять Лао-цзы.
Я не хочу сейчас давать оценку тому влиянию, которое «Дао дэ цзин» оказывал на протяжении двух тысяч лет, и не буду вдаваться в то, каким изменениям и искажениям подверглось учение Лао-цзы за это время. Я лишь хочу сказать следующее. Во-первых, я намерен по-новому трактовать Лао-цзы, чтобы человечество смогло осознать его истинное значение, его мудрость. И тогда многие его идеи займут достойное место в современной науке, включая цигун, и станет очевидным их великое значение, а также то, что многие его мысли являются труднопостижимыми и для большинства современных людей.
Во-вторых, я считаю, что мудрость и мастерство пришли к Лао-цзы постепенно, благодаря постоянной работе над собой. А до этого он, конечно, был обычным человеком. Или же можно сказать, что он и оставался обычным человеком, то есть был одновременно и мудрецом, и простым смертным. Ясное понимание этого является необходимым условием серьезного исследования Лао-цзы.
Сунь Цзюньли, сидевший напротив Оуян Хуэя, вскочил и, возбужденно размахивая руками, сказал:
— Вы же совершенно не учитываете исторический фон, реалии! Прочитав ваши книги, люди начнут копаться в «Дао дэ цзине», «И цзине», буддийских сутрах, к чему это приведет? Нетрудно представить!
— Сейчас люди должны вновь обратиться к этому наследию, познать его заново. Я полагаю, что это необходимо для развития человечества, — ответил Оуян Хуэй.
— Возрождать религиозные суеверия?
— Первичное познание приводило к суевериям, вторичное — устранит их!
Оуян Хуэй, улыбаясь, оглядел всех:
— С вашего позволения немного отвлекусь от темы. Все вы, друзья, люди пишущие, любящие писать помногу, но часто вашему любимому занятию мешает усталость, разные физические недомогания, не так ли? Я мог бы, используя свой опыт исследования «Дао дэ цзина», познакомить вас с некоторыми приемами, которые могут многократно увеличить ваши силы, повысить творческие способности. Не возражаете?
Возражающих не было, напротив, все были заинтригованы. Оуян Хуэй обратился к Сунь Цзюньли, которого хорошо знал:
— Когда вы работаете за письменным столом, часто чувствуете, что устают глаза, верно? Нередко с желудком возникают проблемы, так? То, что я сейчас вам расскажу, очень просто, не требует каких-то специальных ежедневных тренировок; надо лишь перед тем, как сесть за стол писать, сделать одну — двухминутную несложную гимнастику, и все ваши проблемы исчезнут. Вам это интересно?
— Ну, расскажите, — без энтузиазма произнес Сунь Цзюньли. — Только покороче, если можно.
— Прием, как я уже сказал, прост и для понимания, и для овладения. Подчеркну еще раз: то, о чем я сейчас вам расскажу, есть результат изучения «Дао дэ цзина».
Тихая ночь
Тихая, звездная ночь, Оуян Хуэй и Тянь Минмин прогуливаются по улицам ночного города. Им кажется, что они одни в этом мире.
Оуян Хуэй смутно чувствует какую-то перемену то ли в космосе, то ли в себе.
— Тянь Минмин, у меня странное ощущение, как будто… Нет, не могу выразить.
Тянь Минмин молчит, она знает, что он сейчас «входит» в ощущение. Они медленно идут по ровной серой мостовой. Тишина. Остановились на мосту для развязки движения. Оуян Хуэй прикрыл глаза, погрузился в себя и вскоре ощутил, что время как будто нарушило свое ровное течение, прошлое и настоящее наложились друг на друга. Мост исчез, на его месте оказалась древняя городская стена. Вот и она пропала, осталась только желтая земля да речушка, и вдруг не стало ничего — ни неба, ни земли, лишь один первозданный хаос. Вновь вернулись твердь и небо, показался мост. Хотя по мосту и не проезжало ни одной машины, Оуян Хуэй ощущал плотный транспортный поток, вернее оставленную машинами информацию. Все обладает информацией, энергией, и нет ничего, что бы могло пресечь ее. И во всем скрыта своя закономерность, своя необходимость. Движение любого звена в космической цепи происходит на «фоне» связанной с ним энергии Вселенной.
Вхождение в особое состояние сознания дает возможность увидеть мир совсем другим. Видимое превращается в невидимое (ци?), невидимое же (информация) проявляется.
Оуян Хуэй сейчас «видел» информацию внешнего мира: не только мчащиеся машины и их энергию, но и толпы проходящих людей, деревья.
В этот момент в его сознании возникли строки из «Дао дэ цзина» о невыразимости дао, о постижении дао.
Истинное постижение дао не требует больших сроков, путь к нему чем дальше, тем проще; чем дальше, тем меньше желаний, мыслей, слов, теорий, больше тишины и покоя, вплоть до недеяния, до деяния через недеяние. Так приблизишься к Истине.
Оуян Хуэй открыл глаза, с улыбкой посмотрел на силуэты ночного города.
Я много говорил о «Дао дэ цзине», сейчас говорить о нем нет желания. Сейчас мне кажется, лучше всего слиться с этой ночной тишиной, просто слиться и все. Когда человек полностью погружается в пустоту, его сознание сливается с космосом, и тогда он может использовать космическую энергию и с ее помощью превращать свои «сны» в реальность. Однако особые способности, хотя похожи в чем-то на «сон», все же не то же самое, что «сон». Особые способности — это более высокая ступень мышления. Рассудок имеет особую связь с подсознанием и далее с мыслительным полем Вселенной.
