Цифровой журнал «Компьютерра» 2014 № 06 (211) - [8]

Далее на протяжении полного часа “федералы” говорили мне, что я ещё не арестован и речь идёт пока лишь о “добровольном интервью ”, однако если я откажусь от сотрудничества, то со мной произойдут очень неприятные вещи (интересно, насколько законно для представителей власти угрожать людям таким образом?). Все это время я лишь повторял, что в “гуглглассе” есть USB-порт, поэтому я не просто позволяю им, но даже настаиваю, чтобы очки подсоединили к компьютеру и убедились, что ничего, кроме личных фотографий моей жены и моей собаки, в них не хранится. Я также настаивал, чтобы они просмотрели содержание моих телефонов для окончательного прояснения обстоятельств, однако “федералы” отвечали, что сначала нам необходимо “поговорить”. 

Они хотели знать, кто я, где живу, где работаю, сколько зарабатываю, сколько компьютеров у меня дома, почему я записываю фильм, кому собираюсь передать запись, и что лучшее в моем случае — это сразу сдать “своего босса”, потому что я лично их не интересую. Этот разговор шёл по второму, по третьему, по четвёртому кругу.

Я лишь отвечал, что ничего не записывал, что мой “гуглгласс” был отключён, однако они настаивали, что видели, как гаджет работал. Я объяснил, что во включённом состоянии в маленьком окошке очков светится огонёк, и предложил им это продемонстрировать, однако они запретили мне прикасаться к “гуглглассу” на том основании, что “я могу стереть все находящиеся в нём доказательства моей вины”.

Мне не хватило сообразительности сразу сказать, что при включённой всего на несколько минут записи “гуглгласс” сильно нагревается, а мои очки были холодными. Их интересовало, где я взял этот гаджет и кто мне его продал. Я ответил, что чуть ли не тысячу раз подавал заявку на участие в программе тестирования, и в конце концов Google меня выбрала, поэтому очки я получил от компании напрямую. Я предложил показать им квитанцию о доставке, которая хранится на портале Google Glass, если только они позволят мне выйти в интернет через любой компьютер. Этого, разумеется, никто мне делать не позволил. 

Они поинтересовались, что Google потребовала от меня взамен очков, сколько заставила меня заплатить, а также — кто мой непосредственный руководитель и зачем я записывал фильм.

В конце концов пришёл ещё один сотрудник с ноутбуком и кабелем USB, и мне предложили в последний раз во всем добровольно признаться. Я в сотый раз повторил, что мне не в чем признаваться и что вышло большое недоразумение, после чего сотрудник ФБР подсоединил мой “гуглгласс” к компьютеру, загрузил на свой диск все мои личные фотографии и принялся одну за другой все их просматривать (притом что на всех файлах стоял временной штамп, и было сразу ясно, что в очках нет никаких документов, созданных во время просмотра кинофильма). Затем они взялись за мой телефон и спустя 5 минут объявили, что, судя по всему, я не совершал противоправных действий.

Я поинтересовался, почему они не проделали все эти процедуры в самом начале нашего общения, однако “федералы” вышли из комнаты, ничего не ответив. Затем в помещение вошёл человек по имени Боб Хоуп (он дал мне свою визитку) и сказал, что работает в Кинематографической ассоциации и у них серьёзные проблемы с пиратством именно в этом кинотеатре и именно с этим фильмом. Он вручил мне два пригласительных билета на просмотр, чтобы я “мог снова посмотреть эту картину”. Я поинтересовался, почему никто мне не сказал заблаговременно, что “гуглгласс” считается серьёзным пиратским гаджетом, поэтому я не имею права его носить в кинотеатре в первую очередь? И раз уж у меня не было с собой другой пары очков с диоптриями, я бы мог сесть, наверное, на пять–шесть рядов ближе к экрану, и тогда ничего бы не случилось. Боб лишь ответил, что к нему поступил звонок от сотрудников AMC Theater, а он, в свою очередь, связался с ФБР, а посему: “Вот вам ещё два бесплатных билета для просмотра фильма!” Меня бы вполне устроила фраза “Мне очень жаль, что все так вышло, и примите, пожалуйста, наши извинения”. Однако четыре контрамарки ввели меня в бешенство. 

Сеанс начался в 19:45 вечера, а сейчас было уже 23:27. Получается, что три с половиной часа моей жизни и страхов, которых натерпелась моя жена (все это время она понятия не имела, что со мной происходит, и никто не озаботился ввести её в курс дела), по мнению Кинематографической ассоциации и федеральной полиции стоят 30 баксов. Следовало, наверное, подать на них в суд, но у меня нет ни времени, ни энергии, чтобы снова разбираться с тем, “кто мой босс” и почему “им нужен не я, а только big guy”, поэтому весь пар я выпустил в интернете, чтобы другие могли извлечь уроки из моего опыта».

Такова забавная история, которая увидела свет на портале the-gadgeteer.com. Я привёл её целиком не случайно, а по целому ряду важных, на мой взгляд, обстоятельств. Вы, наверное, думаете, что сейчас я опять заряжу свою любимую пластинку о Новом мировом порядке, Большом Брате и тоталитарных ужасах будущего, построенного на фундаменте «Закона о патриотизме»? Как бы не так! 

Дело в том, что непосредственно сама фактура события не так интересна, как её семантика в социокультурном поле современного общества (об этом — чуточку позже). Поначалу я подумал, что перед нами стопроцентная «утка» — до того оригинальный текст рассказа (можете ознакомиться с ним по линку выше) переполнен лингвистическими и стилистическими маркерами, выдающими «сделанность» истории и стоящий за ней «маркетологический заказ».