Цифровой журнал «Компьютерра» 2014 № 06 (211) - [10]

Я не призываю читателей наступать на горло своим сексуальным принципам, а лишь сообщаю два объективных обстоятельства, о которых нужно помнить, прежде чем решиться на просмотр: помимо очень тонких и глубоких смыслов, скрытых на втором плане, «La Vie d'Adèle» содержит самое большое количество предельно откровенных лесбийских сцен, какое только зафиксировано в истории непорнографического кино, а «Her» в определённые моменты начинает граничить с такими извращениями, что становится совсем не по себе. Как вам диалог в процессе виртуального секса по VoIP: «Придуши меня дохлой кошкой!» — «Что?!» — «Дохлая кошка рядом с моей кроватью, придуши меня ею!» — «ОК, я душу тебя её хвостом!» :-) Если вас это не смущает, то смотреть картины настоятельно рекомендуется, хотя бы для того, чтобы понять магию киноискусства, способную пробиться сквозь иллюзию реализма, какой бы отвращающей она ни выглядела.

«La Vie d'Adèle» — это история 17-летней француженки (дебют очень искренней актрисы греческого происхождения Адель Экзаркопулос). На поверхности сюжета лежит её эволюция от гетеро- к гомосексуальности, а по сути перед нами эстетически безупречное художественное полотно, выдержанное до мельчайших нюансов в традициях великой национальной литературы XIX века (в первую очередь, конечно, Мопассана, Бальзака и Флобера). Поразительно, что за внешней скандальностью эротических сцен никто не заметил именно этого трепетного отношения режиссёра к французской классической школе прозы и поэзии! Тем более что по фильму повсюду разбросаны намёки на эти связи (чего стоит вся долгая линия с разбором на школьном уроке по литературе романа Пьера Мариво «Жизнь Марианны»). 

Как только вы помещаете «La Vie d'Adèle» в правильный — литературный — контекст, так сразу же оказывается, что вся — абсолютно вся до последнего эпизода! — скандально-эротическая линия фильма превращается в более чем сдержанный и скромный ремейк европейской традиции, уходящий корнями в творчество Петрония Арбитра и Апулея. Скажем, на фоне Боккаччо или Чосера (о древнегреческих и римских поэтах, тем более о маркизе де Саде, даже не заикаюсь!) постельные забавы Адель и Эммы смотрятся пуританской купюрой. 

Между тем зритель оказался шокированным, а наши болваны даже принялись лопотать о педофилии. (Какая, к черту, педофилия, если исполнительницам главных ролей 20 и 28 лет?!) Проблема неадекватного восприятия, к сожалению, давно лежит на поверхности: это отсутствие мало-мальски достойного эстетического образования. В России в XXI веке царит, как и 50 лет назад, совковая дикость, отказывающая в эстетическом всему, что связано с эротикой, а в Европе эстетическое вообще вытравлено дустом под напором физиологии и «научного» позитивизма (последнее обстоятельство, кстати, объясняет рациональное обоснование и оправдание сексуальных извращений, вплоть до инцеста, а также бешеный успех чистой порнографии, которая выродила эстетическую эротику до уровня половой физкультуры). 

В подобных обстоятельствах объяснять «уличной публике», что фильм «La Vie d'Adèle» очень красивый и в нем режиссёр пытается рассказать просто о любви, а не призывает к сексуальной перверсии (архипоказателен в этом отношении эпизод знакомства Эммы с родителями Адель: на вопрос «Чем занимается ваш бойфренд?» Эмма спокойно отвечает: «Он бизнесмен. Но мы пока ещё не расписались»), совершенно бессмысленно. У «уличной публики» просто нет рецепторов для восприятия подобных истин. «La Vie d'Adèle» как порнография (со знаком плюс или минус, не имеет значения) — это сколько угодно. «La Vie d'Adèle» как тонкое и возвышенное художественное произведение, стоящее в одном ряду с лучшими образцами эротической мировой литературы, — даже не надейтесь!

Второй фильм — «Her», на мой взгляд, попроще. В нём рассказывается о том, как творчески одарённый, духовно чуткий и очень ранимый человек из недалёкого будущего (роль гениально исполнена Жоакином Фениксом!) влюбляется в операционную систему с искусственным адаптивным интеллектом. Его ОС «Саманта» разговаривает со своими пользователями человеческим голосом, и чувства главного героя легко понять, потому что это умопомрачительный голос Скарлетт Джоханссен (которая сама себя в фильме и озвучила :-) ).

Если абстрагироваться от эксцентричности компьютерных обстоятельств, то эволюция чувств в «Her» развивается весьма и весьма традиционным образом. Как в каких-нибудь «Шербурских зонтиках» или «Мужчине и женщине». «Саманта» удивительно тактичная, эротичная, умная, образованная, практически совершенная (как и полагается AI!) женщина, которой недостаёт лишь малого — тела (но даже это препятствие на определённой стадии отношений «Саманта» пытается устранить — правда, безуспешно). В остальном — все традиционно. Поэтому зритель, как только привыкает к «специфике» (а происходит это довольно быстро: магия искусства!), начинает слегка скучать, потому что развитие действия банально, отношения традиционны, а трепетность и тонкость героя Жоакина Феникса обыграна в истории кинематографии миллионократно. 

Что же общего между «La Vie d'Adèle» и «Her»? Что заставило меня рассматривать эти внешне мало похожих друг на друга фильма в одном эссе? Отвечу легко: «La Vie d'Adèle» и «Her» объединены общим знаменателем —