Цифровой журнал «Компьютерра» 2013 № 49 (202) - [4]

Не знаю, насколько история правдива, не проверял. Да и как проверить: секретные службы ведь просто могли пустить слух о потере архива. С целью поднятия морального духа соотечественников, подарив и пионерам, и пенсионерам чувство сопричастности к великой битве между Добром и Злом. Но с тех пор стараюсь плоды фотоувлечений налево и направо не разбрасывать, а хранить в надёжном месте. Вдруг и у нас случится незадача с архивами, тут-то я своим и помогу. Вот вам, товарищи, Босфор, вот Дарданеллы, а вот — станция Графская Воронежской губернии. И скажет мне командир в пыльном шлеме, что Дарданеллы и Босфор я могу до поры отложить в дальнюю папку, а за станцию Графская большое мне партизанское спасибо. 

И пойдут бойцы в атаку, а я останусь в госпитальной палатке долечивать прежних раненых и ждать новых. 

Так это будет, не так — а только я задумываюсь, не купить ли мне фотопринтер и не воплотить ли фотографию уездного вокзала в бумаге: в случае вышеописанного сценария и электроника, и электричество отойдут в область легенд и преданий.

А пока буду ценить удобства современных технологий. Сегодняшний фотоаппарат услужливо запоминает и время, и место съёмки, не говоря уже о выдержке, диафрагме и фазе Луны. У многих есть если не отдельное фотографическое устройство, то многофункциональный телефон. А ещё ведь и спутники парят где-то в небесах, на геостационарной орбите, на других, поближе к почве. Видят всё и всех. В деталях. Если не цвет радужки определяют, то цвет косынки или бейсболки наверное. Каждый банк, каждую плотину, каждый колодец разведали до брёвнышка, и случись конфликт, беспилотники бесшумно устремятся к цели: в банки — с фальшивыми авизо, в колодцы — со склянками ядовитой слюны продажных борзописцев. Мнится, что нет места на планете, которое бы не было сфотографировано, пронумеровано и помещено в быстродоступный — для тех, кому положено, — архив.

Вот этот холмик — что это? Курган над могилой скифского вождя? Или под ним сотня–другая породистых коров, приехавших к нам из Соединённых Штатов Америки? Или вовсе капище Шаб-Ниггурата? На карте не обозначено. 

Ладно. Место это глухое, ни разу не стратегическое. Но ведь даже Красная площадь в белых пятнах. Установили на ней сундук, а кто, почему, за какие деньги — никто не признаётся. Мне идея сундука даже нравится: если все площади страны заставить сундуками, балаганами, лабиринтами и прочими занимательными строениями, бунтовщики и смутьяны загрустят и сгинут, подобно онкилонам, в безбрежной северной стороне.

Всё ли мы знаем о том, что рядом? Не раз и не два возвращаюсь мыслями к складам химического оружия, которого перед Второй мировой войной было наготовлено неизвестно сколько, но, думаю, немало. Только спросить не у кого.

Был бы я царём… Вызвал бы министра обороны и спросил:

— Послушай, любезный! сколько у нас складов химического оружия осталось со времён Советского Союза?  — Да как сколько? Много, — сказал бы министр, при этом икнув, заслоняя рот слегка рукою наподобие щитка.  — Да, признаюсь, я сам так думал, — подхватил бы премьер-министр. — Именно очень много осталось! — А как, например, числом? — спросил бы я.  — Да, сколько числом? — подхватил бы премьер. — Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько их было. Их никто не считал.  — Да, именно, — сказал бы премьер, — я тоже предполагал, много; совсем неизвестно, сколько было. — Ты, пожалуйста, их перечти, — сказал бы я, — и сделай подробный реестрик всех складов поимённо.  — Да, всех поимённо, — сказал бы премьер.

Министр обороны сказал бы: «Слушаюсь!» — и ушёл. 

Но поскольку я не царь, остаётся только гадать. Смотреть по сторонам. И запросто на землю не садиться, а только постелив специальную подстилку, не пропускающую иприт, зарин, зоман и альфа-лучи. И грибов где попало не собирать, а только на проверенных делянках. А то, бывало, набредёшь на место — и белые, и подосиновики, и рыжики тож, но тихо вокруг. Ни птиц, ни зверушек, даже муравьёв нет. Плюнешь, повернёшь назад, не срезав ни грибочка, и идёшь, стараясь дышать через рукав рубахи.

Но бывает и печальнее. Более того — страшнее. Упал, к примеру, аэроплан или вертолёт. Ищут день, ищут неделю, порой и полгода ищут. Потом случайно находят: шли ребята по грибы, и вдруг увидели обгоревший остов воздушного транспортного средства. В пяти вёрстах от аэродрома. 

И начинаешь понимать, что не всё так просто, что немало мест на картах и планах находится в зоне слепого пятна. На днях в нашей губернии слепое пятно поглотило ребёнка. Буквально. Шёл первоклашка домой, шёл, да не дошёл. Пропал по дороге. Долго искали, всякое думали, а нашли в битумной яме искусственного происхождения, что располагалась буквально в трёх метрах от тротуара, по которому и передвигался первоклассник. Яма, можно сказать, известная, несколько раз в неё уже падали люди, но им удавалось выбраться. Первоклашка выбраться не смог. И теперь вяло выясняют, чья именно это яма. Как у Маяковского: «Жандарм вопросительно смотрит на сыщика, сыщик на жандарма». Поставят кому-нибудь на вид. Или даже объявят выговор, не столь и важно. Важно другое: следует хорошо знать окрестности своего дома, двора, деревни, знать до мелочей. Что едят крысы в подвале нашего дома, почему их шёрстка лоснится в свете полной луны?