ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс - [54]

Следующее упражнение мы выполняли обычно с пистолетом. Оттаскивали пару щитов, Весёлый проходил за них, разбирал пистолет и раскидывал запчасти по сторонам примерно по кругу. Затем доставал секундомер и вызывал нас по очереди из списка. Снова я был тринадцатым, как вы понимаете. Но неважно. Как только курсант появлялся из-за щита, Михаил Иванович щёлкал секундомером. Задача была простая — собрать пистолет на скорость. Собирать следовало на бегу, по пути от одного элемента к другому. Главное — правильно строить маршрут, поскольку последовательность сборки нарушать было нельзя. Пистолет этот мы собирали уже столько раз, что все движения производились в автоматическом режиме, с этим проблем не было. Но вот быстро строить маршрут… То есть на бегу. А потом ещё, когда соберёшь и Весёлый выключит секундомер, то нужно было разложить всё обратно так, как лежало… Что говорить — я постоянно оказывался среди тормозов. Бывал и последним. Трудно мне тогда давалось это упражнение. Вроде и сообразительный был, но с упорядочиванием проблема. Хорошо хоть никаких штрафов не предусматривалось. Но мы к тому времени уже и так старались отличиться. Привычка появилась. Так что было обидно.

Глава 23. Зуб

Конечно, хотелось чего-нибудь такого: телефончик с интернетом, поиграть во что-то не столь реальное, чтоб безболезненно и вообще на экране, ну или хотя бы кино посмотреть. Но всё это для нас было заблокировано. Ноутбук с записями Забегов вместо кино и телефон в руках Макарона на стрельбах — вот и все гаджеты, которые попадались нам на глаза. Данченко пустил слух, что со второго курса начнутся занятия с телефонами. Мол, будут учить их взламывать или что-то в этом роде. Это было вполне в духе Школы. Понятно, что просто поиграться нам никто не даст. Просто поиграться, то есть без толку потратить время — это противоречило всей концепции здешнего воспитания. Видимо и просмотр фильмов приравнивался к пустой трате времени. Так что нам самим приходилось вспоминать и пересказывать их друг другу. На это тоже времени не было, но мы исхитрялись его находить. Особенно в этом преуспевал Мишин. Он видел очень много фильмов, так что умел удивить. Некоторые по нескольку раз пересказывал. Я мало чего смотрел, так что часто просто с открытым ртом слушал, надо мной даже смеялись по этому поводу. Если б он ещё рассказывал получше и не ругался при этом с кем-нибудь, кто тоже видел этот фильм. В основном подобный виртуальный кинозал у нас проходил по субботам, когда мы шаркали мётлами по территории или гоняли лопатами жалкие остатки снега. Такие забавные сценки у нас порой разыгрывались. Вспоминается характерный эпизод из той поры.

- И тут! — сдавленным голосом говорит Мишин, выпучив глаза. — И тут вдруг оказывается, что он на самом деле робот!

Драматическая пауза.

- Что ты вгешь! — вопит Корнеев. — Какой он гобот! Сам ты гобот! Ты вообще чем смотгел!? Пгидугок!

- Ты сам придурок! Не понял ни хрена!

- Так кур-рсанты! — рычит оказавшийся внезапно рядом Громозека. — Почему никто не работает б-б я не понял!?

- Товагищь стагшина, я не могу с этим пгидугком габотать! Он все фильмы пегевигает!

- Я б-б тебе, Корнеев, б-б сейчас такое н-н кино покажу!..

Ну и так далее.

Громозека тоже никогда не матерился. Но ему этот запрет, похоже, стоил поистине героических усилий. Вместо мата он порой издавал невнятные отрывистые звуки, то булькающие, то свистящие, то вообще непонятно какие, неподдающиеся логической расшифровке.

Иногда Корнеев сам брался рассказывать. Особенно он уважал фильмы ужасов. В его исполнении они действительно превращались в шедевр. Прямо до слёз.

- Димон, расскажи ещё разок про эту стагушку, — периодически подначивали мы его.

В целом — мы оказались будто отрезанными от мира. Будто на острове. Даже новостей никаких не рассказывали. Наш курс был единственными, кто практически не покидал территорию Школы. Старшие курсы периодически куда-то ездили. Некоторые четверокурсники вообще надолго пропадали, это было заметно в столовой. Но к Забегам все исправно возвращались.

Старшекурсники и стриглись в нормальных парикмахерских, а нас стригла тётя Сима. Стрижку она знала только одну — полубокс — виски и затылок под машинку, только длину чёлки удавалось варьировать. Мы, правда, и не старались особенно длинные отращивать — всё равно не перед кем выставляться, а когда на занятиях у Весёлого в глаза лезет, то очень неполезно, знаете. Не резинкой же её прихватывать? Да и не было у нас никаких резинок. Помню, Игорь Данченко как-то воспользовался тем, что тётя Сима отвлеклась и выбрил себе машинкой ирокез с помощью Сумина.

- Ну ничего так, — оценивающе сказал ему Виктор Робертович на самоподготовке. — Завтра добрей до ноля. Вам пока не положено. Спокойно, — движением руки заморозил недовольные гримасы. — К лету себе сделаете причёски, какие захотите, обещаю.

- Ну можно не до ноля? — взмолился Игорь, он выглядел прямо очень расстроенным. — Не успеют же отрасти к лету! Пожалуйста!

Я не ожидал от него. Подумаешь — волосы. По-моему, это вообще был первый раз, когда я видел его расстроенным, притом, что настоящих реальных поводов к расстройству у нас каждый день хватало.