ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс - [13]
Начался этот день вполне стандартно с зарядки — мы, как и все, бегали вокруг озера и потом купались в нём. Хоть сентябрь ещё только наступил, но было уже чёткое ощущение, что не лето, что скоро затянет всё серая мутная хмурь, будет становиться всё холоднее и купаться тоже придётся прекратить. Даже жалко, думал я. Наивный.
После завтрака Виктор Робертович объявил "свободное время" до 11. Такого у нас ещё не было. До этого свободным у нас оставался только час перед отбоем, но он пролетал катастрофически быстро. А тут — больше двух часов. Мочка сразу сказал, что пойдёт дрыхнуть. А мне что-то не хотелось. Погулять? И так бегаем везде целыми днями. Почитать? Мы, вообще-то, читали вместе с Роботом после ужина. Это называлось самоподготовка. Сидели в классе и читали. Не вслух, каждый свою книгу, но книга была одна и та же, довольно интересная, кстати, я даже не ожидал, с фантастическим сюжетом. ЕП велел к среде всем прочесть, будем разбирать. Виктор Робертович тоже, кстати, с книжкой сидел, наверное, тоже задание получил, думал я, пытаясь подглядеть обложку. Почитать было можно, но я и так успевал к среде. Жалко казалось сейчас время на это тратить. Так-то я читать любил и даже очень. Научился сам и довольно рано, лет в пять. Мать, помню, с гордостью любила об этом всем рассказывать. Читал много, всё, что попало, но, конечно, любил, чтобы интересное. У меня прямо потребность была читать. Помню, из одного интерната и сбежал из-за книги. Училка, которая заведовала библиотекой, сама подсунула мне какую-то хрень нечитаемую, а когда я принёс её обратно и потребовал нормальную книжку, то сказала, что в один день нельзя два раза книги брать. Ну я и дёрнул в тот же вечер.
Был бы телефон, можно бы в интернете полазать, звонить всё равно некому. Но телефонов тут ни у кого не было. Виктор Робертович сказал, что дела внешнего мира не должны пока нас интересовать. У него самого я телефона тоже пока не замечал. Да и что там в этом интернете смотреть? Поржать да слюни попускать? Отсюда всё это действительно каким-то бредом вдруг показалось. Покурить? — мелькнула неожиданная мысль. Мысль была из моей прежней жизни и давно уже меня не посещала, с момента начала учёбы. Это было интересно. Вообще, Робот нам сказал, что курение здесь разрешено только последнему курсу и это Привилегия. Правда, я пока не замечал, чтобы старшекурсники ей пользовались. Некоторые взрослые покуривали. Громозека так вообще дымил как паровоз. У нас, как я выяснил, были курящие, но все какие-то вялые, никто сигарет не протащил. Бычки поискать? Позорно как-то. Подрезать у кого-нибудь — тут же мелькнула ещё одна мысль из давно не посещавших. У Громозеки и подрезать. Можно попробовать. И я почти машинально двинулся в сторону его склада, вспоминая по дороге, что действительно у него там обычно пачка сигарет лежит сбоку, в столе. Случайно увидел. Как только я всё сопоставил, то сразу почувствовал волнение. Будто уже сделал что-то нехорошее. Но волнующее.
Склад оказался открыт, Громозека был там. Но всё складывалось исключительно удачно — он с кем-то беседовал вдали за полками, невидимый. Я прошёл мимо, будто бы прогуливаясь. Потом ещё. Заглянул, типа что-то хочу спросить. А затем присел на стол, перегнулся, выдвинул ящик и цапнул пачку. Сердце билось как бешеное. Я открыл — сигарет там у него оставалось совсем немного, но одну-то можно? Быстро вытащил одну, вернул пачку на место, задвинул и спрыгнул со стола. И вовремя. Громозека как раз вышел из-за полок и подозрительно уставился на меня.
- Чего тебе? — грозно пробурчал он.
Я только сейчас понял, насколько рисковал. От этого открытия колени мои враз ослабли и мелко завибрировали. Я замялся.
- Ну?!
- Я это. Штаны у меня порвались.
- Новые?! — он сдвинул могучие брови ещё сильнее, хотя казалось, что ближе уже некуда.
- Нет, — пролепетал я. — Старые.
- Ну и какие проблемы?! Иголка с ниткой у тебя в шкатулке. Иди и зашей… Живо! — рявкнул он.
Я вздрогнул и быстрым шагом пошёл подальше от чудища.
Несколько спичек и кусок тёрки я протащил с собой в специнтернатовской куртке и потом заныкал в укромном месте в шкафу. Мочка вроде бы спал, но когда я уже осторожно достал спички и выходил из комнаты, то наткнулся на его неподвижный взгляд.
- Придурок, — сказал он. — Если меня из-за тебя минуснут, мало тебе не будет.
- Не ссы, — прошептал я. — Один раз живём. Надо будет — отвечу.
У меня, в принципе, на то время отношения со всеми на курсе были нормальными. Да и вообще народ оказался неплохой, со своими тараканами, конечно, но в целом ничего. Мишин был язвой, но он со всеми был таким, и почему-то никто его до сих пор не прибил. Дрались у нас пока только пару раз и то как-то несерьёзно. Я это и за драки не считал. Настоящим злыднем был только Мочка, но с ним пока получалось уживаться.
Дорасскажу про сигаретку. Воспоминание ценное для меня и, в общем-то, знаковое.
Я пошёл на стадион. Там разминалась группа старшекурсников, и несколько наших висели на турниках — в понедельник Весёлый собирался принимать зачёт. Я немного поболтал с ними и аккуратненько двинулся в сторону тира. Потом тихонько зашёл за него, пошёл вдоль и нашёл там подходящую нычку за кустами. Сел на кочку. Достал сигарету из кармана. Достал спички. Понюхал сигарету, покрутил в пальцах. Ещё понюхал. И что-то мне вдруг так тошно от себя стало. Что сижу тут в кустах, прячусь от всех. Что сигаретину эту спёр. У своего, в общем-то. ЕП вспомнил. Представил, что он сейчас из кустов выйдет. Да это-то ладно, он бы понял. А просто вообще, есть же вроде жизнь нормальная, честная. Вот же мне её показывают. А я всё как… Короче, разломал я эту сигаретину и выкинул нахрен. И спички выкинул. Разломал, выкинул и думаю — нет, надо было в пачку её назад положить, вот так правильно было бы. Хотя нет, рискованно, мало ли что подумают, если спалишься. А всё просто — пойти и отдать надо было! И сказать, что раскаялся. И может, даже очков за это накинут! Короче, опять мне погано от себя стало.
В жизни мы нередко встречаемся с ложью и злом, но это не означает, что в мире мало порядочных и честных людей. Главные герои этой книги проживают вместе со своей страной не жизнь, а судьбу — непростую, с изломами, перегибами, ударами, счастьем мимолётным, но таким ёмким, от которого захватывает дух…
Согласно скандинавским сагам, получить пропуск в чертог Одина и место в Вальхалле могли только доблестные воины, погибшие с оружием в руках. Лучшие из лучших. К другим Валькирии просто не явятся. Но что делать тому, кто ненароком обронил свой топор во время храброй битвы? Неужели вечная мёрррзлая хель? Или всё-таки есть выбор?
Данная повесть – это предыстория рассказа "Дело правых" и начало новой книги, рассказывающей о молодых радикалах, вышедших на улицы своего города, чтобы самостоятельно вершить "правосудие".
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Тринадцатилетней Свете приходится держать ответ за мать, которая полюбила бандита и попала в жернова криминальных разборок. В новой семье ей была отведена роль падчерицы, но, в отличие от европейской Золушки, наша российская может быть очень опасной... Особенно, когда она смотрит на мир сквозь прицел винтовки...
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.