Чужой в чужой земле - [12]

Сменить проволоку на следующий день было проще простого: женщина спала. Но она проснулась в то самое мгновение, когда Джил собиралась встать на стул, и ей пришлось отвлекать больную особо пикантными слухами, занимающими больничный персонал.

Джил послала проволоку почтой, поскольку это было безопаснее, чем уловки плаща и кинжала. Но ее третья попытка сменить проволоку провалилась. Она дождалась, пока пациентка уснет, но только забралась на стул, как та проснулась.

— Ох! Мисс Бордмэн!

Джил застыла.

— Да, мисс Фритчли? — заставила она себя произнести — Хорошо вздремнули?

— Прекрасно — сварливо ответила та — У меня разболелась спина.

— Я разотру ее.

— Это не помогает. Что вы все время возитесь в шкафчике? Что-нибудь не так?

Джил с трудом справилась с опустившимся куда-то вниз желудком.

— Мышь — сказала она.

— Мышь? Пусть тогда меня переведут в другую палату! Джил отодрала от стены приборчик, сунула его в карман и спрыгнула со стула.

— Ничего страшного, мисс Фритчли, я просто смотрела, нет ли там мышиных ходов. Ничего нет.

— Вы уверены?

— Конечно. Теперь давайте разотрем спину. Расслабьтесь — Джил решила рискнуть использовать пустое помещение, которое примыкало к К-12. Она взяла универсальный ключ и прокралась на этаж.

И все только для того, чтобы обнаружить, что комната не заперта, и в ней сидят еще два моряка — охрана была удвоена. Один из них обернулся, когда Джил отворила дверь.

— Кого-нибудь ищете?

— Нет. Не надо сидеть на постелях — мальчики — ответила она охрипшим голосом — Если вам нужны стулья, скажите, и мы принесем.

Охранники нехотя поднялись. Она захлопнула дверь, стараясь справиться с дрожью в руках.

Клоп все еще лежал у нее в кармане, когда она закончила работу. Она решила вернуть его Кэкстону. Только в воздухе, когда такси взяло курс на жилище Бэна, она вздохнула посвободнее, и набрала номер Бэна.

— Кэкстон слушает.

— Бэн, это я Джил. Я хочу с тобой повидаться.

— Не думаю, что это разумно — медленно ответил он.

— Бэн, мне нужно! Я уже лечу.

— Ну, хорошо, если все в порядке.

— Боже мой, какой энтузиазм!

— Понимаешь, сердечко, не то, чтобы я…

— Пока! — она отключилась, но решила не сердится на Бэна: они играли в не совсем обычную игру. По крайней мере, она… Политики всегда следует сторониться.

Она почувствовала себя лучше, упав в объятия. Бэна. Он такой милый… Может быть, она все же выйдет за него… Когда она открыла рот, Бэн приложил ладонь к ее губам и шепнул:

— Ничего не говори. Я не уверен, что мне не подсунули клопа. Она кивнула, достала магнитофон и вручила ему. Брови Бэна поползли вверх, но он воздержался от комментариев. Вместо этого он сунул ей экземпляр вечерней газеты.

— Видела? — спросил он обычным голосом — Взгляни, пока я умываюсь.

— Спасибо — Джил взяла газету. Бэн ткнул пальцем в колонку и вышел, забрав магнитофон.

Это была колонка Бэна:

ВОРОНЬЕ ГНЕЗДО

«Каждый знает, что тюрьмы и больницы имеют одно общее свойство: из них трудно выйти. С некоторых точек зрения заключенный изолирован меньше, нежели больной: заключенный может послать за адвокатом, потребовать Беспристрастного Свидетеля, молить об ускорении следствия, требовать от тюремщиков рассмотрения дела в открытом суде.

Но для того, чтобы предать больного забвению, более полному, нежели предали Человека в Железной Маске, требуется всего лишь табличка «ПОСЕЩЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНЫ», вывешенная по распоряжению одного из представителей странного племени — лечащего врача.

Конечно, близкие родственники сразу бы ринулись узнавать, в чем дело… Но у Человека с Марса, похоже, нет близких родственников. Экипаж печально знаменитого «Посланника» имел мало родственных связей на Земле. Если Человек в Железной Маске — простите, я хотел сказать Человек с Марса — и имеет каких-либо родственников, защищающих его интересы, то несколько тысяч репортеров оказались не в состоянии их обнаружить.

Кто говорит за Человека с Марса? Кто распорядился разместить возле него вооруженную охрану? Что это за смертельно опасная болезнь, из-за которой никто не может взглянуть на него? Никто не может поговорить с ним? Я обращаюсь к вам, мистер Генеральный Секретарь: объяснения на счет «физической слабости и «после посадочной усталости» несерьезны. Если дело только в этом, то девяносто фунтовая медсестра была бы гораздо полезнее вооруженной охраны. Не может ли эта болезнь иметь финансовые корни? Или — скажем несколько мягче — политические?..»

И далее в том же духе. Джил поняла, что Бэн закинул удочку в административный пруд, надеясь заставить Генерального Секретаря приоткрыться. Она почувствовала, что Кэкстон серьезно рискует, бросая вызов весьма влиятельным людям, однако она не имела представления ни о размерах опасности, ни о форме, которую она может принять.

Она просмотрела газету. Та была полно набита рассказами о Победителе, фотографиями Генерального Секретаря Дугласа, прикалывающего медали, интервью с капитаном ван Тромпом и его бравыми ребятами, снимками марсиан и марсианских городов. О Смите было совсем мало — только бюллетень, сообщавший о том, что он медленно приходит в себя после перелета.

Вошел Бэн и бросил ей на колени тонкие листки.