Чужой. Море Печали - [10]

Но все это было до приступов. Даже после того, как они начались, он никому о них не рассказывал. Стремился не подставляться, чтобы не позволять никому на себя давить и до определенной, установленной им самим степени оставаться в тени.

Только эти времена закончились.

Домой он вернулся как раз вовремя, чтобы отпраздновать Новый год. Декер надеялся, что наступающий 2497-й будет не так наполнен событиями, как предыдущий.

Дети остались с бывшей женой, да он, в общем-то, и не был готов с ними видеться. У него каждый раз щемило сердце, когда он смотрел на детей и понимал, как они выросли с момента последней встречи. Такой вот неприятный побочный эффект работы в других мирах. Так что, вместо того, чтобы встретить Новый год с семьей, Алан заглянул в несколько пабов и отлично повеселился, пока старый год подходил к концу.

Как часто бывало, когда он принимал на грудь больше обычного, Декер решил проветриться, и, пока со всех сторон доносились звуки праздника, он размышлял над создавшейся малоприятной ситуацией.

«Вейланд-Ютани» за прошедшие годы сделала много хорошего. Век с небольшим тому назад Вооруженные силы Объединенных систем прибрали к рукам практически все, что можно было прибрать, сокрушив мега-корпорации. И поначалу многие подумали, что это хорошо. Но прошли годы, и до народа начало доходить, что все они теперь на службе у силовиков, подписывались они на это или нет. А тем, кто не хотел подчиняться приказам, оставалось пенять на себя.

Дед Декера в то время жил в Чикаго и много чего успел порассказать, когда Алан был еще мальчишкой. Один из исследовательских космических кораблей ВС ОС, «Аурига», был захвачен террористами и разбился во Франции, которая до этого эпизода была важной частью Европейского континента. Это был мощный корабль, и его взрыв нанес громадный урон. Чудовищные разрушения едва не отбросили планету на грань нового ледникового периода, и тут на помощь пришли не военные, а «Вейланд-Ютани».

С тех пор мир несколько изменился. Кроме всего прочего, «Вейланд-Ютани» была крупнейшим производителем робототехники, и на пике ее влияния синтетические люди входили в команду почти каждого космического корабля. Но когда сроки действия патентов «Вейланд-Ютани» истекли, на рынок, сбивая цену, вышли другие компании, и джинн выбрался из бутылки.

«Вейланд-Ютани» использовала очень строгие защитные меры, но с началом массового производства на рынок попадало все больше и больше синтетиков, и очень скоро они взбунтовались против плохого обращения. Восстание за восстанием, бесконечные террористические атаки – и что в результате? Синтетикам было предоставлено гражданство. Машины наделили правами людей, потому что где-то по дороге факт того, что они были похожи на людей и вели себя, как люди, запутал чертову кучу добропорядочных граждан.

С таким решением Декер никогда бы не согласился. Это было бы так же глупо, как наделять правами космический корабль. Машина – она и есть машина, даже если выглядит как человек. «Вейланд-Ютани» добилась отмены этого дурацкого решения, когда вернулась, но это было уже некоторое время спустя.

Что же касалось Земли, то здесь у них подход был очень простой – ее терраформировали. В «Вейланд-Ютани» создали первые терраформирующие установки и во второй раз за историю человечества использовали их, чтобы очистить атмосферу от загрязняющих веществ.

Спасая планету, они спасли и самих себя. «Вейланд-Ютани» и несколько других корпораций смогли вырвать власть из рук военных, заменив ее колониальным правительством, которое осуществляло контроль за всеми известными планетами.

А это открывало возможность вернуться к прежним злоупотреблениям. Работа же Декера как раз в этом и заключалась – следить за тем, чтобы корпорации не преступали границ. И он относился к этому весьма серьезно.

Тем не менее, и месяца не прошло, как Декер оказался в приемной, готовясь к очередному раунду медицинских исследований, которые квалифицировались как «необходимые для того, чтобы Комиссия могла принять решение относительно возвращения мистера Декера к работе».

«Дерьмо собачье, – вот что бы он сказал, если бы было кому слушать. – Просто бред сивой кобылы. Это все дерьмо, чистейшее и полнейшее». Паранойя уступила место убежденности. Инстинкт говорил ему, что он стал чьей-то мишенью, но эта уверенность одновременно и выбивала почву из-под ног – ни с чем подобным Алану раньше встречаться не приходилось.

В конце концов он убедил себя, что все это просто нелепо. Даже «Вейланд-Ютани», насколько ни была могущественна, не могла взять и переписать все законы. И если они не трогали его в прошлом, то что такого творится на LV178, чтобы они стали это делать сейчас? Нет, хоть его и бесят эти бесконечные исследования, это лишь необходимая часть процесса.

Инстинкт ввел его в заблуждение.

Доктор Джаптеш казался исключительно дружелюбным, но по факту он просто выполнял свои обязанности. Не улыбался, не подшучивал, только задавал бесконечные вопросы.

– Помните что-нибудь о первом приступе?

Декер пожал плечами:

– Нет. Когда это случилось, я был ранен, и, кроме того, меня намеревалась с минуты на минуту раздавить огромная машина, – он попытался превратить это в шутку, но при одной мысли о валившемся на него пробоотборнике его бросало в дрожь. – В тот момент мне было о чем подумать.