Чужой для всех. Книга 1. - [35]

 -Ну как, все тихо?

 -Тихо, товарищ капитан. Только урчание тяжелое было слышно. Словно, танки шли.

 -Где урчали?

 -Да там, от Днепра звук шел.

 -Откуда им быть? Ты два дня назад к немцам ходил. Почти к самой реке подошел. Сутки сидел в болоте. Доложил, что изменений в системе огня и перегруппировки на нашем участке не обнаружил.

 -Так оно, так. Но тревожно. И смотрите, какая тишина? И темень непроглядная. И артобстрела вечернего не было, а по нему — хоть часы проверяй. Зато несколько дней стреляли пуще прежнего. Вроде пристреливались.

 -Спасибо за службу, Котов, — поблагодарил комбат мрачно. Наблюдай дальше. Если что услышишь подозрительное, докладывай немедленно. Днем отоспишься, в ночь за языком с группой пойдешь. Не нравится мне твой доклад.

 -Слушаюсь.

 -Товарищ капитан, это я, Сидоренко, вызывали?

 -Иди сюда, Сидоренко. На наблюдательном пункте тяжело ступая, появился ординарец с автоматом. В левой руке он держал накидку от дождя.

 -Накиньте, товарищ капитан. Дождь будет. Слышите, холодом несет с Днепра.

  -Давай. — Комбат набросил накидку и нырнул в моросящую мглу. Ординарец поспешил за ним.

 Ночь подхватила военных, окружила своим таинственным, но чуждым черным покрывалом и потянула в сторону реки.

 Комбат шел не спеша, осторожно ступал по знакомой тропинке, хотя знал каждый метр с закрытыми глазами до двух траншей первой линии обороны. В голове у него прокручивалась информация о шуме танков, не давала покоя.

 'Танки, танки... Самоходные штурмовые орудия у них есть, а вот танков не было. Откуда тогда шум? А если что задумали? Но они же здесь не развернуться. Лес и заболоченные места. Слева батальоны 115 укрепрайона генерала Пичугина. Их противотанковые батареи простреливают единственную дорогу на Цупер. Если полезут, тут их и зароют. Да и у нас 45-ки есть. Справа — батальон Коли Михалева. Он если что, поддержит. Дальше соседи — стрелки понтонно-мостового полка. За нами, в поселке, второй рубеж обороны и 713 самоходный артполк. Нет, не полезут. Кишка тонка. Видно укрепляют оборону. Завтра проверим...

 -Стой, кто идет? Пароль!

  Новосельцев, задумавшись, не заметил, как с ординарцем дошел до второй траншеи передовой линии. -Стриж. Все у вас спокойно?

 -Синица. Вроде все. Дождь вот только мешает, товарищ капитан.

 -Ничего, терпи. Если что, подымай людей.

  Капитан не рассуждая больше о танках, не останавливаясь у часового, двинулся к первой траншее взвода боевого охранения. Дождь усиливался. Пришлось надеть капюшон накидки. Ноги потихоньку стали разъезжаться по размокшему дерново-подзолистому серозему и бежали быстрее. Кочки закончились, тропинка катила вниз к реке.

 -Не отставай, Сидоренко. dd>   Ординарец, пыхтя, прибавил шаг. — Не спится вам, товарищ капитан, -бубнил он в спину. -Вон, начальник штаба, даже пузыри пускает. Замполит, тот вообще ушел в медсанбат на перевязку и пропал. А вы в ночь, в эту темень. До первого поста шли как с дивчиной в обнимку. Наступал вам на пятки. А тут бегом торопитесь, как будто от нее домой бежите. Не догнать.

 -Прекрати разговаривать, Сидоренко. Не на танцах. Немцы совсем рядом.

 -А у вас на Урале — гарные девчата? — не успокаивался сержант, рабочей пятерней разглаживая мокрые усы.

 -Да, тише, ты! — спешно осек говоруна Новосельцев, дав понять, что разговор закончен и приостановился. В шелесте мелкого дождя ему показалось, что с немецкой стороны идет характерный звук передвижения. — Подожди здесь,— вслушиваясь, капитан сбросил с себя накидку, сделал несколько шагов вправо и, развернувшись в сторону Днепра, вытянул шею. Холодные капли тут же неприятно потекли ему за воротник. — А-а, сволочи...! — раздался неожиданный, злой вскрик комбата. Чуть погодя стон: — Сидоренко, сюда... Помоги!

  Оступаясь, капитан свалился в свежую, вчерашнюю воронку от разрыва снаряда.

  -Едрит, твой корень! — выругался про себя ординарец. — Товарищ капитан! Где вы? Я сейчас...

  В это время далеко за Днепром, у Жлобина, вдруг туго ударило в воздух. С душераздирающим воем, оставляя огненный кометный след, распаривая брюхо ночи, через несколько секунд рядом с тропинкой приземлился гаубичный снаряд.

 Грохнул обвальный разрыв. Спрессованная, воздушная волна, словно баба-копра, мгновенно вбила капитана в спасительную воронку, обильно накрыв слоем земли, нашпигованной раскаленными осколками.

  Капитан лежал, засыпанный в воронке и ничего не слышал. Его окровавленные руки, вгрызаясь в разодранный бок земли, механически пытались помочь телу подняться и ползти туда, где сильнее всего стонала земля — в первую траншею. В какой-то момент ему показалось, что он уже лежит в траншее и отдает команды бойцам. Но тело лежало почти бездыханно и недвижимо. Только мысли текли, текли, прорывались наружу и шептали запекшими губами, отдавая распоряжения бойцам, да тихо сочилась из ушей кровь. Ординарец Сидоренко, попав в эпицентр взрыва, погиб разорванный мгновенно, не успев рассказать комбату о своей невесте из Запорожья.