Чужое сердце - [5]

Я хотела поговорить лично с каждым из них. Хотела показать им записку, которую оставил мне Курт после нашего первого «официального» свидания. Хотела, чтобы они потрогали мягкий хлопчатобумажный чепчик, в котором Элизабет привезли из роддома. Я хотела поставить им записи с автоответчика, на которых остались их голоса. Эти записи я не смела стереть, хотя всякий раз, когда я слышала их, мне казалось, что с меня тонкими полосками сдирают кожу. Я хотела бы отвести их на экскурсию в спальню Элизабет, где они бы увидели ее ночник в виде феи из «Питера Пэна» и кучу карнавальных костюмов. Я бы попросила их зарыться лицами в подушку Курта, вдохнуть его запах. Я хотела, чтобы они пожили моей жизнью, ибо только тогда они смогли бы осознать, что я потеряла.

В ту ночь, после заключительных дебатов, я убаюкивала Клэр и заснула сама. Но снилось мне, что она не на руках у меня, а где-то наверху, в отдалении. И она плачет. Я поднялась в детскую, все еще пахнущую свежей древесиной и невысохшей краской, распахнула дверь и сказала: «Я здесь, не плачь!» И только лишь перешагнув через порог, я поняла, что комнату так и не достроили, ребенка у меня нет, а я сама лечу в пустоту.

Майкл

Присяжными на подобных судах готовы выступать далеко не все. Матери, которым нужно следить за детьми, бухгалтеры, у которых поджимают сроки, врачи, которым срочно нужно посетить какую-нибудь конференцию, – все находят оправдания для отказа. Остаются только пенсионеры, домохозяйки и студенты вроде меня, поскольку у нас всех нет необходимости быть в определенном месте в определенное время.

Наш старшина Тэд был пожилым мужчиной, напоминавшим моего деда, – не внешностью и даже не манерой разговаривать, а особым даром: он умел заставлять нас соответствовать предъявленным требованиям. Мой дед тоже был таким человеком, и в его присутствии всем хотелось проявить себя с лучшей стороны. Не потому, что он этого требовал, – нет, просто ради бесценной улыбки, которой он тебя одаривал, если удавалось его впечатлить.

Членом суда присяжных меня выбрали благодаря деду. Хотя я сам никогда в жизни не сталкивался с убийствами, я знал, каково это – потерять человека, который тебе дорог. Утрату нельзя пережить, ее нужно прожить, и по этой простой причине я понимал Джун Нилон лучше, чем она могла представить. Прошлой зимой, через четыре года после смерти дедушки, кто-то пробрался в мою комнату в общежитии и украл компьютер, велосипед и единственную фотографию, на которой мы с ним были засняты вместе. На рамку из серебра высочайшей пробы вор не покусился, но когда я заявил в полицию, больнее всего было говорить именно о пропаже фотографии.

Тэд дождался, пока Морин накрасит губы, Джек сходит в туалет, а все остальные немного поразмыслят в одиночестве; после этого размышлять мы должны были уже как единое целое.

– Ну что ж, – сказал он, кладя руки на переговорный стол. – Приступим к делу.

Однако вскоре выяснилось, что сказать «Этот человек заслуживает смерти» гораздо проще, чем взять на себя ответственность за его смерть.

– Я скажу без утайки, – вздохнула Вай. – Я понятия не имею, что нам делать.

Еще до дачи показаний судья почти целый час инструктировал нас Я думал, что потом нам выдадут письменные указания, но я ошибался.

– Я попробую объяснить, – вызвался я. – Это похоже на меню в китайском ресторане. Существует список аспектов, при наличии которых преступление становится караемым смертной казнью. Нам, по сути, нужно найти один аспект из столбика А и один или несколько из столбика Б… для обоих убийств. Если мы отметим один пункт из столбика А, но в столбике Б не найдется ни одного, суд автоматически приговорит его к пожизненному заключению без права на амнистию.

– Я не понимаю, что написано в этих столбиках, – сказала Морин.

– А мне не нравится китайская кухня, – добавил Марк.

Я вышел к белой доске и взял в руку маркер.

«Столбик А, – написал я. – Цель».

– Для начала мы должны решить, хотел ли Борн убить этих людей. – Я повернулся лицом к остальным присяжным. – Но мы уже, в общем-то, ответили на этот вопрос, когда вынесли ему обвинение.

«Столбик Б».

– Вот тут уже сложнее. В этом списке множество факторов. Я зачитал их из своих сумбурных заметок, сделанных во время устного инструктажа:

«Обвиняемый был ранее судим за убийство.

Обвиняемый был ранее судим за два {или более) преступления иного рода и в виде наказания провел под стражей более года – так называемое «правило трех ударов».

Обвиняемый был ранее судим за распространение наркотиков не менее двух раз.

Совершая тяжкое убийство, обвиняемый рисковал жизнью кого-либо еще, помимо непосредственных жертв.

Обвиняемый совершил преступление с заранее обдуманным умыслом.

Жертва была беззащитна в силу пожилого/юного возраста либо физических недостатков.

Обвиняемый совершил преступление с особой жестокостью либо извращенностью, используя пытки либо иные телесные истязания.

Убийство было совершено с целью избежания законного ареста».

Тэд внимательно следил, как я кратко выписываю на доску все, что зачитал.

– Значит, если мы найдем одно обстоятельство из столбика