Чужое счастье - [132]

На следующий день они мчались по Олд-Сорренто-роуд в «Эксплорере» Лауры. Буханка бананового хлеба, завернутая в фольгу и все еще теплая, так как недавно была вынута из духовки, лежала у Финч на коленях. Марта с матерью жили неподалеку от Мавис, как оказалось, в дощатом доме, выкрашенном в канареечный цвет с голубой окантовкой, что приятно удивило Лауру и Финч, поскольку сама Марта была очень невзрачной. Они позвонили. Когда никто не ответил, Лаура толкнула дверь и увидела, что та не заперта. Она просунула внутрь голову и закричала:

— Здравствуйте! Есть кто-нибудь дома?

Немощный голос откуда-то из глубины дома недовольно поинтересовался:

— Кто там?

— Лаура и Финч Кайли из церкви! — Лаура вошла внутрь, не ожидая приглашения.

Они обнаружили старушку в ее спальне в конце коридора, — маленький холмик под шерстяным одеялом. Рядом с ее локтем на ночном столике стоял поднос с нетронутым завтраком, а также различные пузырьки с лекарствами. Маленькое кукольное лицо цвета спелого яблока удивленно смотрело на них из груды подушек.

— Мы узнали, что вы заболели, — живо сказала Лаура, — и решили вас проведать.

Финч ожидала, что старушка будет приятно удивлена — в конце концов, они едва знали друг друга, — но у миссис Элистон был вид человека, для которого все приятное осталось в далеком прошлом.

— В последнее время из меня не очень приятный собеседник, — сказала она, приподымаясь и поправляя седые волосы, — но раз уж вы приехали, то можете присесть.

Лаура устроилась в мягком кресле у кровати, а Финч осталась стоять. В воздухе витал слабый неприятный запах болезни и отчаяния, словно старушка спасовала не только перед кроссвордом, упавшим или брошенным на пол.

— У моей тети когда-то был лишай, — Лаура нарушила наступившую гробовую тишину, — она говорила, что это почти так же мучительно, как и роды. У нее была сыпь в области ключицы и шеи, но сейчас с ней все в порядке.

— У меня всегда что-то болит, — мрачно пробормотала старушка, — в моем возрасте уже ничего не работает. Каждая косточка в моем теле ноет, и я уже много лет даже в туалет нормально не могу сходить.

Финч сделала все возможное, чтобы не сморщить нос. Фу! Неудивительно, что Марта всегда кажется такой подавленной. А кто на ее месте не загрустил бы, слушая это целыми днями?

— А вы пробовали есть кислую капусту? — не сдержалась Лаура. — Мод говорит, что она творит чудеса.

— Мне ничего не помогает. — Казалось, что старушка гордится своими недугами. — Я могу галлонами пить сливовый сок и есть отруби до тех пор, пока они у меня из ушей не полезут, но мне это ни капли не помогает.

— Ну, в таком случае… — Лаура посмотрела на Финч, и в ее глазах промелькнуло отчаяние.

Финч шагнула вперед.

— Мы привезли вам банановый хлеб. — Она протянула завернутую в фольгу буханку, на которую старушка посмотрела с подозрением.

— А в нем есть орехи? — спросила она. — У меня аллергия на орехи. Один кусочек — и меня раздует, как воздушный шар.

— Может, тогда ваша дочь его съест? — спросила Лаура в последней отчаянной попытке.

— Ее нет дома.

— Ну, когда вернется.

— Я не знаю, когда это будет.

Финч удивленно смотрела на миссис Элистон. Она говорила так, словно не была уверена, что Марта находилась в школе, как и всегда в это время. Мысль о том, что они тащились домой к человеку, который не оценил их заботу, казалась Финч невыносимой. Мать Анны тоже болела и ничего не могла с этим поделать, но эта старая калоша явно наслаждалась тем, что была занозой в заднице.

— Наверное, это хорошо, что ваша дочь — медсестра, — сказала Финч, — ведь вам все время так плохо.

Старуха бросила на нее сердитый взгляд, словно подозревая, что Финч вложила в свои слова изрядную долю сарказма.

— Мы рождены для того, чтобы страдать, — произнесла она с мученическим вздохом, — так сказано в Библии.

— Я с этим абсолютно не согласна, — спокойно сказала Лаура. Финч видела, что старуха ее уже достала. — Если бы Господь хотел, чтобы мы были несчастны, то зачем бы Он создавал столько радостей?! Разве в Библии не сказано, что мы должны обратить сердца к Господу и возрадоваться?

— «Вечная слава в Иисусе после того как настрадаешься», первое послание Петра, глава пятая, стих десятый, — торжественно процитировала миссис Элистон. Она неожиданно воспряла духом и, казалось, уже наслаждалась жизнью. — На плите стоит кофе: угощайтесь, если хотите. Я не могу его пить, у меня от него изжога, — сказала она.

— Нам уже пора идти, — Лаура бросила на Финч еще один взгляд, полный отчаяния.

— Мы только заскочили узнать, как у вас дела, — быстро добавила Финч.

— Это вас Марта уговорила? — Старушка с подозрением посмотрела на них.

— Марта даже не знает, что мы здесь, — сказала Лаура. По крайней мере, это было правдой.

Но миссис Элистон по-прежнему глядела на них с недоверием.

— На прошлой неделе приходила женщина из агентства — а зачем мне нужно, чтобы незнакомцы бродили целый день по дому? Им нельзя доверять. Они все воры. У моей подруги Перл украли все фамильное серебро до последней ложечки. Я не допущу, чтобы такое случилось со мной. Я так Марте и сказала. Но она боится, что со мной что-то случится, и не хочет оставлять меня одну. — Финч не сомневалась, что миссис Элистон не упустит возможность пожаловаться на одиночество, и с отвращением подумала: «Она, наверное, и Марту переживет». Разве Мод не говорила, что дольше всех живут те, кто больше всех жалуется на здоровье.