Чужое гнездо - [41]

— Мы не должны… — пробормотала она, но он задушил этот слабый протест еще одним долгим поцелуем. Его пальцы медленно погрузились в нее.

— Я люблю тебя, Эллен, — горячо зашептал он, уткнувшись лицом в ее шею. — Позволь мне показать, как сильно.

После этих слов ее последние защитные бастионы пали. Если он ее любит, тогда то, чем они занимаются, не может быть дурным, а если она любит его, то должна полностью довериться. Пьер взял ее руку и направил к своему члену, продолжая ласкать ее, Эллен почувствовала, что ее дыхание становится таким же тяжелым и учащенным, как у него.

Снаружи доносился шум — большие кошки, рыча, все еще выражали свое недовольство теснотой в клетках, слышались взрывы смеха и музыка, но странное дело, все это создавало ощущение безопасности и правильности происходящего. Чувства, которые Эллен испытала сегодня утром, когда он поцеловал ее, стали во сто крат острее, и теперь она знала, что жжение внизу живота означает зарождение настоящего желания. Она изумилась тому, что его руки и поцелуи способны заставить ее чувствовать себя невесомой и прекрасной, поэтому, когда он скользнул в нее меж ее раскрывшихся ног, Эллен хотелось этого не менее сильно, чем ему.

Ей стало на мгновение больно, и в какой-то момент она даже попыталась остановить его, но он обхватил ее ягодицы ладонями и закрыл рот поцелуем.

— Ты — все, о чем я мечтал, — прошептал Пьер. — Моя прекрасная, сладкая Эллен, расслабься и подари мне себя.

Хотя теперь она уже и не испытывала прежнего блаженства, ей казалось более важным дать Пьеру то, что ему было необходимо, поэтому она прижалась к нему, обхватила его ногами и позволила взять себя.

Внезапно он замер в неподвижности, и она почувствовала, как остывают капельки пота на его шелковистой спине. Она была удивлена тем, что все закончилось так быстро, почему-то она ожидала куда более драматичного финала.

— Ты действительно любишь меня? — прошептала она, неожиданно осознав, что ей не следовало позволять ему зайти так далеко.

— Конечно, люблю, — сонно пробормотал он, сползая с нее. Теперь его голова оказалась между ее грудей. — Я бы хотел, чтобы ты осталась со мной навсегда.

Только тогда она вдруг заметила, как темно снаружи — за окном трейлера ярко светил фонарь.

— Который час? — спросила она. — Последний автобус!

Опершись на локоть, он пошарил в поисках будильника.

— Почти четверть одиннадцатого, — сказал он. — Проклятье, я начисто забыл о времени!

В панике Эллен спрыгнула с кровати и бросилась собирать одежду. Внизу живота и в промежности она чувствовала что-то липкое, но была слишком смущена, чтобы спросить, может ли она вымыться. Ей никак не удавалось застегнуть лифчик, и Пьер помог ей, а потом затянул молнию на платье и отыскал ее туфли.

— Я пойду с тобой, — сказал он. — Не волнуйся, мы успеем.

В считанные мгновения он оделся и, взяв ее за руку, вывел из трейлера. Вскоре они уже бежали мимо припаркованных грузовиков к дороге.

— Не провожай меня до остановки, — задыхаясь, сказала она на ходу. — В субботу вечером он всегда набит битком, а я хочу рассказать о тебе отцу до того, как он услышит об этом от кого-нибудь другого.

Он торопливо поцеловал ее на прощание, и только когда Эллен оказалась в автобусе, она вспомнила, что они не договорились о том, когда увидятся снова…

Проснувшись в воскресенье утром, Эллен обнаружила, что за окном идет проливной дождь. Когда она вернулась домой вчера вечером, отца еще не было, и это ее обрадовало, потому что ее платье сильно измялось, а волосы совершенно растрепались. Наверняка он поинтересовался бы, что с ней случилось. Едва она успела забраться в постель, как раздались шаги отца, и он заглянул в ее спальню.

Эллен притворилась спящей, но по-настоящему заснуть ей так и не удалось. Она лежала без сна, слушая уханье сов, шорохи, издаваемые ночными животными, бродящими вокруг фермы, храп отца и все усиливающийся шум ветра, который принес с собой первый дождь за много недель.

Распорядок дня в воскресенье всегда оставался неизменным. Отец не брался ни за какую работу, только доил коров — и как только с этим бывало покончено, надевал лучший костюм и отправлялся с семьей в церковь, а затем домой, где всех ждал воскресный обед. После обеда он обычно дремал в кресле. Этот обычай оставался в силе и теперь, когда Вайолет уехала, так что Эллен знала: отец не отпустит ее после обеда в Фальмут — даже если бы погода была хорошей. Ну что ж, придется терпеливо ждать до понедельника. То есть, как ей представлялось, целую вечность.

На утренней службе в церкви Эллен настолько погрузилась в мысли о Пьере, что отцу пришлось несколько раз подталкивать ее локтем, если она забывала ответить священнику или продолжала сидеть, когда все опускались на колени.

Правильно ли она поступила, позволив Пьеру заняться с ней любовью? Действительно ли он любит ее? Поженятся ли они и будут ли жить долго и счастливо? У нее не было ощущения, что она сделала что-то неправильно, даже при мысли о Пьере ей хотелось улыбнуться. Тем не менее Эллен предвидела серьезные проблемы — вовсе не цирковым акробатом представлял себе отец ее будущего мужа. Альберт отнесется к Пьеру с предубеждением, даже ни разу не увидев его, и наверняка станет возражать против того, чтобы она последовала за ним, разделив его кочевой образ жизни.