Чужое гнездо - [40]

У подножия замка они уселись на лужайке, глядя через реку на Фальмут.

— Как бы я хотел, чтобы этот день не кончался, — вздохнул Пьер. — Я не хочу сегодня снова выходить на арену, хочу просто сидеть здесь с тобой и смотреть, как садится солнце.

Когда они прилегли на траве, он надолго приник к ее губам, и от сознания того, что скоро их свидание окончится, поцелуй был еще слаще. Эллен чувствовала, что у нее все пылает внутри, и каждый следующий страстный поцелуй только сильнее разжигал это пламя. Когда он положил руку на ее грудь, она осторожно отвела ее, втайне страстно желая, чтобы рука немедленно вернулась, ведь ощущение было поистине божественным.

Но в пять часов пополудни им пришлось покинуть лужайку и наспех перекусить в какой-то забегаловке, потому что Пьер боялся опоздать к своему выходу. И тут же предложил, чтобы она, вместо того, чтобы снова смотреть представление, осталась в его трейлере. Тогда позже они смогли бы подольше побыть вдвоем…

Услышав музыку, под которую начинали свое выступление «братья Адольфо», Эллен улыбнулась про себя и представила, как Пьер легко выбегает на манеж, а потом небрежным и пластичным жестом срывает с себя пелерину.

Она чувствовала себя очень уютно, лежа на его койке в фургоне. На мгновение она прикрыла глаза, вспоминая, какой чудесный сегодня выдался день: поездка на пароме, их разговоры, поцелуи и объятия. К тому времени, когда они добрались до маленького кафе в гавани, она буквально умирала с голоду, и никогда еще яичница с ветчиной и жареной картошкой не казалась ей такой вкусной. На обратном пути паром был полупустым, и Пьер не выпускал ее из объятий, потому что поднялся холодный ветер. А потом они пришли сюда, в трейлер, и он приготовил ей чашку чая.

Ненадолго появился Джек и забрал свой костюм, заявив, что отправляется переодеваться в другое место. Ей было так легко и спокойно с Пьером, пока он мыл посуду и переодевался за крошечной занавеской, всего в шаге от нее, — и они продолжали беседовать так, будто проделывали это тысячу раз раньше. До того непривычно было видеть мужчину, накладывающего на лицо жирные мазки грима, что Эллен хихикнула, представив реакцию ее отца на это. Но Пьер объяснил, что в беспощадном свете прожекторов шапито или театра незагримированные артисты выглядели бы бледными и замученными, поэтому они просто вынуждены пользоваться красками.

Через открытое окно трейлера, несмотря на рычание львов, которые уже вернулись в свои клетки, до нее доносились восхищенные вздохи публики. Перед уходом Пьер сказал, что ему самому порой хочется зарычать, когда он возвращается в трейлер, зная, что ему предстоит два раза в день, неделя за неделей, отрабатывать один и тот же номер.

Эллен уже почти погрузилась в сон, но внезапно очнулась, заслышав какой-то шум совсем рядом. В испуге она открыла глаза — и увидела совершенно обнаженного Пьера.

— Это всего лишь я, — сказал он, погладив ее по щеке. — Я хотел тихонько переодеться, чтобы не разбудить тебя, но нечаянно сбил с полки чайную ложечку.

Эллен поначалу смутила его нагота, но Пьер объяснил ей, что костюм акробата надевается не иначе как на голое тело; он сбросил его, собираясь натянуть джинсы и рубашку, а попозже проводить ее к автобусной остановке. Она отвела глаза, а Пьер обмотал полотенце вокруг бедер и присел на край койки рядом с ней, чтобы избавиться от грима.

— Фрэнки сорвался сегодня вечером, — устало сказал он. — Он снова пил. Рольф отнес его в их трейлер.

Фрэнки был самым старшим среди «братьев»; Пьер однажды заметил при Эллен, что тот слишком много пьет и что никто из акробатов не чувствует себя в безопасности, когда он ловит их.

— Кто-нибудь пострадал? — спросила она.

— Никто, кроме него; к счастью, это случилось, когда он работал в одиночку. К завтрашнему дню у него будет дюжина синяков — падать с большой высоты на страховочную сетку довольно неприятно. Вся проблема в том, что это происходит снова и снова. Мы не можем на него полагаться, и я думаю, ему придется уйти.

— Как же вы будете работать без него? — спросила Эллен.

Пьер обернулся к ней и наклонился, чтобы поцеловать.

— Меня больше волнует, как я буду обходиться без тебя, когда нам придется уехать, — прошептал он.

Эллен почти забыла о том, что Пьер обнажен, если не считать полотенца на бедрах, и обняла его, прижимая к себе. За первым поцелуем последовал второй, затем третий, и когда его рука скользнула по ее спине, расстегивая молнию на платье, она не стала сопротивляться.

— Ты такая красивая, — горячо шептал он, стягивая платье и расстегивая лифчик. — Я еще никогда и ни к кому не испытывал такого чувства…

Ее обнаженные груди прижались к его груди, и это ощущение было таким восхитительным, что она тут же позабыла о том, что обещала себе — не позволять ему никаких вольностей, по крайней мере, сегодня. Эллен оказалась не готовой к волне ощущений, нахлынувших на нее, она просто теряла голову, когда он целовал ее, ласкал ее грудь, и мысль о сопротивлении растаяла, как утренний туман. Незаметным образом ее платье оказалось на полу, полотенце свалилось с бедер Пьера, а сам он принялся торопливо стаскивать с нее трусики.