Чужие сны - [9]
Карина по-прежнему прижималась к мужу.
Денис чувствовал, что испытанный им только что ужас понемногу отступает, а на смену ему приходит какое-то поразительное хладнокровие, отстраненность, никогда ему не свойственная. Он ощущал себя странно. Это смутно походило на «отходняк» от наркоза, но не длинного «масочного», а короткого, внутривенного. Когда-то Давыдову вправляли выбитое плечо, и после сомбревина он испытывал нечто подобное. Но ведь никакого сомбревина не было!
Они и не пили сегодня почти ничего — пару бокалов сухого калифорнийского и пятидесятиграммовую дозу виски можно не учитывать, да и времени прошло изрядно. Но факт оставался фактом, отмахнуться от того, что с ним что-то не так, Денис не мог.
Болел затылок, щипало кончики пальцев, причем щипало так, что боль от впившихся ему в руку ногтей Карины стала затихать. Денису казалось, что он стоит по пояс в воде (он почти физически ощущал влажный холод, плещущийся на уровне пупка), а ступни и икры ног кусают маленькие голодные рыбки. Давыдов поймал себя на том, что ощущение очень реальное, а если закрыть глаза, то впору поплескать водой на жену и соседей.
Но не было ни кошки, ни колыбельки… Был салон лайнера, скользящего на реактивной тяге в разреженном воздухе на высоте 30 000 футов, был жестокий мороз за окном иллюминатора, и только что закончилась сильнейшая тряска, от которой лязгали зубы и повизгивали испуганные до потери пульса пассажиры.
Вода по пояс, самолетная фея, рыбки — вот же чертовщина! Разве что в минералке, которую разносили минут пятнадцать назад, был ЛСД… Хотелось надеяться, что это было так, — потому, что поверить в галлюцинацию было куда безопаснее, чем в происходящее с ними в реальности.
— Не бойся, — прошептал Давыдов на ушко жене, а может быть, и самому себе. — Все хорошо…
— Денис, — отозвалась Карина, — ты в порядке? Что с тобой? У тебя сердце бьется так, будто вот-вот выскочит!
— Ну, не каждый день такое увидишь. Скажу честно, душа в пятках, но штаны в порядке…
— Я поэт, — сказала жена, не сводя с него глаз (зрачки до сих пор были расширены, а кожа на лице мертвенно-бледная — только билась на виске голубая жилка), — зовусь Незнайка…
Он всегда удивлялся ее умению «держать лицо». Самообладание у Карины Олеговны было такое, что любой мужик спекся бы от зависти, — ведь испугана до смерти, а не подает вида. Вот еще бы руку отпустила, а то насквозь процарапает!
Давыдов заставил себя улыбнуться. Улыбка получилась вымученной, но это было все, что он мог изобразить лицом: немеющие мышцы отказывались повиноваться.
— Я в порядке… Ты не могла бы… А то немного больно!
— Ох! Прости!
Карина разжала хватку и с ужасом уставилась на кровавые следы от ногтей, тут же взбухшие на тыльной стороне его ладони.
— Прости, милый… Я не хотела!
— Ерунда…
Денис легонько коснулся ее щеки.
— Ты у меня смелая.
— Ты просто не представляешь, как я испугалась, — возразила она. — До смерти…
— Ты? Испугалась? Брось! Ты не умеешь бояться.
— Еще как умею. Я подумала, что было бы очень глупо погибнуть так… Мы столько лет собирались провести отпуск только вдвоем. Было бы очень несправедливо. И еще… Мы же совершенно не думали о том, что будет, если нас не будет.
Давыдов понял, что она говорит о Мишке, который остался в Киеве. О Мишке, которого они впервые за много лет не взяли с собой — он уже взрослый и сам захотел остаться. Денис представил себе, что было бы, — и похолодел.
«Дела должно приводить в порядок, друг любезный! — сказал он сам себе. — И не на смертном одре, а заранее.
Ну случилось бы с ними сейчас несчастье, и что тогда? Как семья собрала бы «до кучи» все, что они с Кариной заработали? Права Карина, на все сто права. Было бы очень несправедливо…»
Карина вдруг ойкнула и схватилась за висок.
— В чем дело? — испуганно спросил Давыдов. — Что с тобой?
— Кольнуло. Я перенервничала. Знаешь, так разболелась голова… Я вообще странно себя ощущаю. Тело — как не мое. Зато виски сверлит — мама не горюй!
— У меня тоже болит голова, — пожаловался Денис, оглядываясь вокруг. — Хорошо, что хоть без инфарктов обошлось.
Стюардессы как раз выводили из туалета того самого крикливого пассажира — вполне прилично одетого мужчину, но почему-то мокрого с головы до ног. Судя по виду джентльмена, последние пять минут были не самыми лучшими в его жизни.
Рослые девицы держали страдальца под руки, а он едва плелся по проходу на подгибающихся ногах.
— А может, и не обошлось… — добавил Давыдов. — Кто знает, что там у кого внутри? Вот этот парень, он похож на кролика, которого только что выплюнул обожравшийся удав… Кролик сам не свой от счастья, но обосрамшись… И стыдно, и радостно.
— Тебе тоже стыдно и радостно? — спросила супруга, как показалось Денису, не без иронии.
— Я почему-то по наивности полагал, что смерти не боюсь…
— По наивности… — хмыкнула Карина. — Ты не похож на юную институтку, Давыдов. Ты мужик тертый, просто не хочешь себе признаться, что такая вот глупая кончина тебя пугает. Смерти и старости, Чехов ты мой, боятся все. А кто говорит, что не боится, — врет.
Она достала из косметички пудреницу и, осмотрев себя в крошечном металлическом зеркальце, буквально в два движения поправила макияж и прическу.
Мир, в котором рухнули плотины и миллионы людей расстались с жизнью за несколько дней… Зона бедствия, зараженная на сотни лет вперед, в которой не действуют ни законы природы, ни человеческие законы. Бывшая Украина, разодранная на части Западной Конфедерацией и Российской империей. Тюрьма для инакомыслящих и уголовников, полигон для бесчеловечных экспериментов над людьми, перевалочный пункт для торговцев оружием и наркотиками, поле битвы между спецслужбами разных стран, буферная зона между Востоком и Западом, охраняемая войсками ООН, минными полями и тысячами километров колючей проволоки.
Когда-то они были ударным отрядом советской империи…Теперь те, кто остался в живых – наемники, изгои или сотрудники спецслужб. Кто-то из них работает на гетмана Конфедерации Стецкива, кто-то на Императора всея Руси Александра Александровича Крутова, а кто-то и сам на себя.Мирная жизнь для них – несбыточная мечта. Официально их не существует, но мировая шахматная доска по-прежнему содрогается от оперативных игр, которые они ведут…
Вакцина, останавливающая смертоносный вирус, найдена, но для Книжника это только начало нового пути. Пути, на котором все не так, как казалось раньше. Враги становятся друзьями. Добро превращается в зло. Жестокость – в милосердие, а ненависть – в любовь. Потому что только любовь и преданность могут спасти мир, где люди умирают молодыми… «Не время умирать» – продолжение романа-антиутопии «Лучший возраст для смерти» (2017), вторая книга трилогии «Умереть молодым».
«Школа негодяев» – это четвертая и заключительная книга тетралогии «Ничья земля»: «Ничья земля», «Дети Капища», «Дураки и герои», «Школа негодяев».Продолжается одна, главная, линия – борьба за выживание на «ничьей земле» Михаила Сергеева, бывшего оперативника ГРУ, пенсионера после развала страны. Он вынужден рассчитывать только на себя и своих близких друзей. За что он теперь воюет? За какую страну? За какую справедливость? Вот он принимает решение отдать заведомым террористам возможный компонент оружия массового поражения.
Иногда не важно, что ты делаешь... Иногда не важно, что о тебе подумают... Иногда важно только одно... «ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ...»Солнце и море, кровь и безумства плоти, секс, предательство и предчувствие трагедии сопровождают поиски затонувшего в годы революции у берегов Кавказа старого китайского жемчуга…СОКРОВИЩЕ ПОЛУЧИТ ТОЛЬКО ОДИН…
Иногда не важно, что ты делаешь... Иногда не важно, что о тебе подумают... Иногда важно только одно... «ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ...» Солнце и море, кровь и безумства плоти, секс, предательство и предчувствие трагедии сопровождают поиски затонувшего в годы революции у берегов Кавказа старого китайского жемчуга… СОКРОВИЩЕ ПОЛУЧИТ ТОЛЬКО ОДИН …
Тайная политическая сделка под кодовым названием «Гильгамеш» идет не так в начале войны в Ираке. Один за другим люди, которые знают об этом, уничтожаются, за исключением двух: Али Хамсина, переводчика иракского правительства, который скрывается в Гуантанамо, и Джерри Тейт, агента британской разведки. Она находится в тюрьме за убийство. Спустя годы Али Хамсин говорит, что раскроет свои секреты, но только Джерри Тейт. Идеи дизайна обложки предложены в англоязычной версииПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:книга не вычитана!
В гостинице из трущоб возле космопорта нашли тело проститутки? Бывает, очередная дура чего-то не поделила с сутенёром. У следователей Хеймо и Миллера из департамента по тяжким преступлениям при полицейском управлении столичного округа и без подобного рядового случая дел по горло. Пусть начальство и ворчит на «висяк». Вот только почему такой ерундой, как смерть портовой проститутки, заинтересовался ещё и один из отцов столичной мафии?
Бессмертие. На протяжении многих веков человечество ищет к нему путь. Первобытные шаманы, средневековые алхимики и современные генетики — в каждой из эпох находились безумцы, готовые бросить драгоценные годы на жертвенный алтарь в попытках разгадать великую тайну… Но что, если умение противостоять тлену — вовсе не дар, а сущее проклятие?! Как не позволить этому миру слететь с катушек, если все больше людей теряют возможность спокойно отдать Богу душу? Кто попытается навести порядок в зарождающемся хаосе, а кто воспользуется им для сведения давних счетов? И наконец, как предотвратить Апокалипсис, если четыре его всадника уже показались на горизонте? Ответы на эти вопросы предстоит найти Кристине Маркеловой… девушке, что прозябает в чужих заботах, а на исполнение собственных желаний времени не находит.
С конца 50-х годов XX столетия в Лондоне стали находить тела убитых женщин. Как и знаменитый Джек-Потрошитель, неизвестный серийный убийца убивал только проституток. Среди особенностей убийств было то, что все тела оказались обнаженными. Отчасти из-за этого убийца и получил своё прозвище, а именно — Джек-Раздеватель, а сами нападения на проституток вошли в мировую криминалистику как Хаммерсмитские обнажённые убийства.
Она обнаруживает чужой дневник и продолжает его вести, не осознавая связь с погибшим владельцем. Привычный мир давно исчез, и всё, что у неё осталось – эти странные предостережения. Но мало ли, что можно найти на руинах былого мира? Это всего лишь обрывок страницы. Дорианна молода, но не настолько легковерна, чтобы обмануться страшилкой о каком-то наемнике, охотящемся за теми, чье имя начинается на «Д».
«Мы с Бобби родились почти в один день. Бобби иногда оставался у меня. Иногда мы даже говорили сверстникам, что мы братья. Он был очень храбрый, но он был также и жестоким. …Бобби посадили в тюрьму, он зарезал человека. А неделю спустя я признался, что я гей».