Чужие сны и другие истории - [7]

— Бабуля, этой ночью Пигги Снид сгорел у себя в хлеву.

— Бедный мистер Снид, — вздохнула она и добавила с удивлением и глубокой симпатией: — Сколь ужасны обстоятельства, заставившие его прозябать в такой дикости!

Впоследствии я осознал: задача писателя — представлять себе возможное спасение Пигги Снида и одновременно устраивать для него огненную западню. Осознание наступило гораздо позже моих шестнадцати лет, но еще до того, как бабушка переселилась в дом престарелых. Тогда она еще помнила, кем был Пигги Снид. И вот как раз тогда она и спросила меня:

— Ну зачем, скажи на милость, ты стал писателем?

Как вы знаете, я был «ее мальчиком», и она волновалась за меня. Возможно, высший балл, полученный бабушкой по английской литературе, убедил ее: писательское ремесло творит беззаконие и сеет разрушение. И тогда я рассказал бабушке о всех событиях той ночи. Если бы мне хватило изобретательности, если бы я придумал какой-нибудь правдивый ход, то смог бы спасти Пигги Снида (в определенном смысле). По крайней мере, спас бы его для другого пожара, созданного мною самим.

Моя бабушка была настоящей янки и старейшей выпускницей колледжа Уэллсли, получившей высший балл по английской литературе. Однако заумные ответы, особенно на вопросы, касающиеся эстетики, ей не нравились. Ее покойный муж (и мой дед) занимался обувным бизнесом. Он делал то, в чем действительно нуждались люди, — обувь для защиты их ног. Но я продолжал гнуть свою линию. Я говорил бабушке, что для меня не прошло даром ее доброе отношение к Пигги Сниду. Ее доброе отношение в сочетании с беспомощностью Пигги, вызванной его состоянием… словом, в ту злосчастную ночь, когда случился пожар в хлеву, все это подхлестнуло мое воображение и так далее.

Бабушка резко оборвала мою тираду. В ее взгляде было больше сочувствия, чем недовольства. Она похлопала меня по руке и, покачав головой, сказала:

— Джонни, дорогой, ты избавил бы себя от многих бесплодных усилий, если бы чуть человечнее относился к мистеру Сниду, когда тот был жив.

Не сумев убедить бабушку в своих благих намерениях, я, по прошествии многих лет, вполне осознанно говорю: задача писателя — устроить пожар в хлеву Пигги Снида и потом пытаться его спасти. Снова и снова… до бесконечности.

«Спасая Пигги Снида» (1982) От автора

Моя бабушка Хелен Бейтс Уинслоу умерла в Эксетере, штат Нью-Гэмпшир, всего за несколько дней до своего столетия. Незадолго до ее смерти мои воспоминания о Пигги Сниде были впервые напечатаны в «Нью-Йорк таймс бук ревью» двадцать второго августа тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Возможно, вы знаете, что телепрограмма «Тудей», следуя сложившейся традиции, поздравляет всех граждан Соединенных Штатов, достигших столетнего возраста (при условии, что им известно о юбиляре). По просьбе матери я известил редакцию программы. Они знали о приближающемся бабушкином столетии. И вдруг, накануне этого великого события, тихо и почти целенаправленно… бабушка умерла. Подозреваю, что она просто испугалась грядущей шумихи. Возможно, бабушка считала свое столетие личным делом, которое больше никого не касается.

Позднее я использовал эти обстоятельства в своем романе «Молитва об Оуэне Мини» (1989), где действовала выдуманная мною бабушка Харриет Уилрайт. В романе столетие миссис Уилрайт приходилось на Хеллоуин. В нескольких интервью я подчеркивал: Харриет Уилрайт — самый автобиографический персонаж из всех, что встречаются в моих романах, а обстоятельства ее смерти максимально приближены к обстоятельствам смерти моей бабушки (точнее, к тому, как они мне представлялись). Теперь я понимаю: рассказ «Спасая Пигги Снида» стал началом «Молитвы об Оуэне Мини». Описание Харриет Уилрайт — это альтернативная концовка воспоминаний о моей бабушке. Думаю, будет вполне уместно привести здесь отрывок из романа.

«Моя бабушка ненавидела Хеллоуин. Это был один из пунктов, по которому она спорила с Богом. Бабушка не могла смириться с тем, что Бог позволил ей родиться в этот день. По ее представлениям, Хеллоуин придумали с целью поощрения непотребных настроений среди представителей низших классов. В этот день их подстрекали издеваться над состоятельными людьми, во всяком случае, в канун Дня всех святых бабушкиному дому под номером восемьдесят по Фронт-стрит всегда доставалось от их “шуточек”. Дом украшали туалетной бумагой, окна гаража щедро мазали мылом, фонарные столбы на подъездной дорожке забрызгивали из баллончика оранжевой краской, а однажды в прорезь для почты запихнули почти целую миногу. Оуэн подозревал, что все это — проделки трусливого почтальона Моррисона.

Сразу же после переселения в дом престарелых бабушка заявила, что пульт для переключения телевизионных каналов — сущее порождение сатаны. По ее словам, телевидение одержало окончательную победу над человеческими мозгами: теперь мозг можно было убивать, даже не вынуждая жертву вставать со стула.

Первым, кто обнаружил бабушку мертвой, был Дэн. В тот вечер он, как всегда, пришел навестить ее в доме престарелых в Грейвсенде. Дэн приходил и в воскресенье утром, чтобы почитать бабушке какую-нибудь воскресную газету.