Чужие пространства - [14]

Когда Степан переступил порог, Сейрос не обернулся. Они простились два дня назад, и сейчас ни тот ни другой не подали виду, что расстаются, скорее всего, навсегда.

Пустыня словно ждала Степана за порогом хижины, чтобы бросить в лицо вместе с раскаленным ветром сухую въедливую пыль.

Его путь лежал к востоку, в сторону гор. Целый день он будет идти знакомой дорогой к отрогам восточного хребта и лишь на следующее утро, «если Сила позволит», как говорил Сейрос, свернет в сторону, чтобы найти проход, ведущий сквозь скалы к двери в иные миры. Если он вообще существует.

Сейрос заставлял его смотреть на мир собственными глазами. Сейчас все вокруг изменилось. Он видел только растрескавшуюся землю, колючие ветки полузасохших растений, линию горного хребта у горизонта. Исчез тот иллюзорный, таинственный мир, которым умел наделять окружающее сам Сейрос, и Степан пожалел об этом, потому что реальный мир показался ему жестче, непригляднее и безжалостнее мира Сейроса. В нем не было места для волшебной сказки, и мосты в иные звездные миры существовали, скорее всего, лишь в покинутой им навсегда хижине старика…

Сейчас, если обернуться, ее уже не будет видно. Он не стал оборачиваться.

Нужно выполнить все полученные от Сейроса инструкции с максимально возможной точностью, чтобы потом, в случае неудачи, не упрекать себя за неправильные действия.

В магии мелочи значат часто гораздо больше, чем зависящие от них внешние события. Температуру поверхности камня, влажность волшебного порошка, направление и силу ветра — все обязан учитывать маг, если хочет добиться успеха.

А события внешнего мира — это лишь отражение мира внутреннего. Тот, кто способен влиять на расположение едва уловимых сил в этом невидимом мире, легко изменит любую ситуацию в реальной жизни.

Ничто постороннее не должно отвлекать его от выполнения многочисленных обязанностей ученика мага, даже если ему недолго осталось этим заниматься…

Он твердо решил выполнить последние указания Сейроса. Это все, чем он сможет отблагодарить его за долгие месяцы терпения.

В последнее время Степан стал замечать, как сильно изменился его характер.

Он научился взвешивать и обдумывать свои поступки, став мудрее и старше, словно годы пролетели в стенах старой хижины. Возможно, в сутолоке современного мира нам больше всего не хватает именно времени и тишины для того, чтобы прислушаться к себе, узнать свою истинную цену.

До полудня Степан шел, не сбавляя темпа. Только достигнув назначенного Сейросом места предгорий, он смог, наконец, остановиться на короткий отдых.

Несмотря на усталость, он тщательно обследовал место, защитил и очистил его от враждебных сил.

Закончив ритуал, он сел лицом к ветру на небольшом плоском камне, откупорил тыкву и впервые позволил себе сделать несколько глотков.

В дороге все внимание сосредоточивается на главном — на движении, и Степан не сразу заметил, как сильно изменилась местность в этой малознакомой для него части предгорий. Песка уже не было, он остался ниже, здесь встречался только вылизанный шершавыми языками ветров пустынный камень.

Причудливые колонны походили на окаменелые остатки скелетов. В скалах ему виделись то череп какого-то чудища, то костлявая лапа с полуметровыми когтями, недвижно застывшая в глубинах камня и грозившая ему оттуда. Это плохой признак, означавший, что он начал терять равновесие духа, а перед предстоящим испытанием такое состояние никуда не годится.

Степан попытался отвлечься от всего постороннего, расслабиться, все внимание сосредоточить на накоплении силы, но из этого ничего не вышло, он плохо владел собой… «Перед сражением воин должен быть спокоен и равнодушен к предстоящему».

Но день великого противостояния наступил слишком рано, он еще не готов, он не успел как следует освоить науку воина, и никто теперь не сможет предсказать, чем кончится его поход…

Степана поражало всякое отсутствие жизни в окружавших его каменных великанах, они казались мертвее самой пустыни. Похоже, он выбрал не лучшее место для первого привала, надо уходить отсюда как можно скорее…

Тревога не отпускала его до самого перевала. Лишь выбравшись из последнего ущелья и ощутив на своей коже еще горячие лучи закатного солнца, он почувствовал облегчение и вновь остановился.

Прежде чем спускаться в сумерки надвигавшегося снизу вечера, нужно было запастись силой. Если он не сумеет сделать этого сейчас, идти вниз не имело смысла. Он привычно расслабился, представил, как огненные линии солнечных лучей пронизывают его насквозь, проходят по жилам и нервам, задерживаются в солнечном сплетении… Он сидел так долго, не меньше часа, под палящими лучами солнца, подстелив под себя плащ и открыв солнцу ничем не защищенную кожу. Не было ни ожогов, ни дурноты, только огонь плыл в крови, словно вместо воды он выпил несколько глотков спирта.

Когда в невнятном посвисте ветра он начал различать отдельные слова, Степан решил, что можно идти дальше. Излишнее накопление энергии переводит воина из активного состояния в созерцательный мир голосов неживой природы. Однажды, подчинившись требованию Сейроса, он там побывал и не хотел бы испытать это еще раз. Общение с неживым миром полностью опустошает человека, делает его беспомощным и слабым.