Чужие ошибки или рассказы неудачников - [40]

Мы жили свободно два или три года, а затем пять-семь лет проводили в тюремном бараке. И было только так. Какие уж тут дворцы?

Всякий раз судья спрашивал меня: «Стоит ли это таких жертв?» В ответ я уже молчал. Не говорил ни слова. Что я мог сказать?

Когда-то я верил, что вырвусь из притона и заживу, как респектабельный человек. Буду выглядеть, как джентльмен. Стану носить красивые пальто, шелковые шарфы, хорошо скроенные костюмы. Я торчал в притоне, играл в карты, напивался, отсыпался и чувствовал, что мне нравится это все меньше и меньше. Правда, я по-прежнему не хотел работать ни на заводе, ни в другом месте. Мне нужны были быстрые деньги. Много денег – чтобы хватило на всю жизнь. Я верил, что однажды мне подвернется «дело», которое принесет мне хороший барыш. Так рассуждали все мы. Но как же мы были наивны!

Мы не знали, что счастливых преступников не бывает. Счастье и зло не совместимы. Занявшись недобрым делом, мы свернули с дороги, ведущей к счастью.

Зато бед, горестей и вообще плохого – вот этого было достаточно.

Взять, к примеру, тюрьму. Жизнь в тюрьме всегда пуста и печальна. Потому что находиться в заточении ненормально. Там немало странных людей – идиотов, законченных негодяев, подонков, опустившихся до уровня животных. Это собрание неудачников. Ведь если вы угодили за решетку, удачей это не назовешь.

Время в тюремном бараке течет медленно. Можно вконец измучиться, дожидаясь лета, потом осени, потом зимы, весны и снова лета…

Все желают отвлечься, сменить впечатление, а это совсем непросто.

В тюрьме мне снились ужасные сны, напоминающие мне о моем одиночестве. В сущности преступники очень одинокие люди. Все мы мечтали о хороших женщинах, нарядно одетых, с красивой прической, с ароматом духов. Мы закрывали глаза и видели себя в объятиях такой славной женщины. Но вот мы открывали глаза и возвращались к действительности. Нас душила злоба. День за днем мы нервничали, а иногда устраивали безобразные ссоры.

Это было обыкновенное зло. Им была пронизана вся наша жизнь. Но ведь не этого мы хотели!

Мы предпочитали, чтобы все в нашей жизни складывалось хорошо. Чтобы были богатство, хорошие женщины и прочие успехи.

Теперь, когда я почти старик, я горько усмехаюсь. Как же мы были глупы! Маленькие дети, наверное, были поумнее нас. Ведь мы творили зло и при этом желали получить в жизни чего-то хорошее. Ну как можно было на это надеяться?

Нужно признать, что сделавшись преступником, я стал неудачником. Почти все преступники – неудачники. Жизнь ни у кого не складывается. Сотворив зло, я призвал к себе невезение.

Почему это можно утверждать? Почти двадцать лет я провел в тюрьме, в месте, которое блистающим и сияющим не назовешь. Пропадал в гнусных притонах, где жадные и завистливые люди предлагали мне сыграть в карты. Мечтал о богатстве, не понимая, что мне уготовано прозябание. Не видел ни уважения, ни доброжелательности а только страх и недоверие. Не знал сердечного восторга и женской привязанности. Какая у преступника может быть женщина? Женщины были, но лишь по случаю и не те, о которых я фантазировал. Ведь у преступников мечты не сбываются!

Это очень редкий случай, чтобы у преступника сбылась мечта и все было до конца хорошо. Наверное, один случай из миллиона.

В возрасте сорока лет я окончательно понял, что выбрал неправильный путь в жизни. Я постоянно вижу только одну сторону – темную, где почти нет радостей, но разве это жизнь?

Людей, например, я вижу чаще плохих, чем хороших. Таких же, как я. Жадных, завистливых, жестоких и изворотливых. Вижу лживых и ленивых. Недобрых и коварных. Они ко мне тянутся. А хорошие люди обходят меня стороной.

Помню, я ехал в загородном поезде, и там был один добрый старичок с полной корзиной ягод. Он возвращался из леса. На рассвете отправился собирать ягоды и теперь возвращался домой, в город. Он сидел напротив меня и рассказывал двум женщинам и студенту, что ягод в этом году прорва. Какое прекрасное это занятие – бродить по лесу и собирать ягоды! Так он говорил, улыбаясь попутчикам. А потом он сказал, что ему достаточно будет и четверти корзины, а остальное он готов кому-нибудь подарить. И он стал предлагать: «Возьмите ягоды, прошу вас! Приедете домой, поедите лесных даров… Разве это плохо? Это великолепно!»

Он предлагал ягоды всем, кто был рядом, но только не мне. А ведь я тоже был рядом.

На меня старичок даже не глядел. Он упрашивал женщин и студента, говоря им: «Берите, не стесняйтесь я через три дня снова поеду в лес и снова наберу целую корзину», а меня как будто не замечал.

А я бы взял! Я очень люблю ягоды.

Но старичок действовал так, как будто меня не было. Такое я произвел впечатление…

Своим видом я внушал недоверие. А кому-нибудь – даже отвращение. Обыкновенные люди со мной не любезничала не советовались и вообще не затевали разговора. Я был для них словно косматым лешим из непролазной чащи.

Это меня злило и нервировало, и заставляло думать о мести.

В другой раз я ждал поезда на перроне дачной станции. Я чувствовал себя нехорошо, меня знобило, болела голова. Вероятно, это был грипп. Я рассеянно прошелся по перрону мимо двух грибников, а потом оглянулся и посмотрел на солнечный участок. Меня потянуло постоять на солнце, согреться, и я вернулся. И вот когда я вернулся, я вспомнил, что не купил билет. Скоро прибудет поезд, а билета у меня нет. Я пошел к кассе, и снова мимо двух грибников, и когда они остались позади, я услышал за своей спиной очень обидные слова: «А ну, Федя, спрячь подальше часы и деньги, а то возле нас уголовник крутится. Видел его рожу? Оглянуться не успеешь, как он сопрет что-нибудь, сволочь».