Чужие ошибки или рассказы неудачников - [15]

Внешне это были привлекательные люди, но почему-то без своего собственного дома. И я приглашала их к себе. И они начинали жить в моем доме и за мой счет – лентяи, бездельники и самолюбивые лгуны.

О, как они умели лгать! Как самые изощренные мошенники!

Им ничего не стоило придумать историю, предъявить справку и даже сыграть роль.

Необъяснимым образом я проявляла поразительную доверчивость.

Я мечтала о хорошем мужчине, добром и заботливом, интересном и щедром, но снова и снова образовывался странный, неестественный союз, который длился не дольше двух месяцев.

В моем доме никогда не было признаков счастливой жизни. Я нервничала и злилась, и в конце концов осталась одна.

Однажды у меня опустились руки… Уходя из дома на работу, я впервые в жизни не поглядела на себя в зеркало. Я перестала прихорашиваться. Наверное, я перестала верить в свою удачу.

Я больше не стремилась менять наряды. Стала выглядеть старше.

Заметив эту перемену, моя сестра воскликнула: «Что же ты! Разве так можно? Тебя не будут замечать мужчины!»

Я махнула рукой: «Кому я нужна?»

Мой последний кавалер был военным. Майор автомобильных войск. Но был ли он в действительности кавалером? Как оказалось он искал домашнего уюта, покоя и житейских радостей – все это он готов был загребать обеими руками, но обеспечить уют и житейские радости другому человеку, то есть мне, – это было ему скучно и даже неприятно.

Когда мы познакомились он служил в воинской части. Проживал в общежитии. Я пригласила его к себе на ужин, приготовила утку и еще несколько блюд. Купила вина и коньяку. Весь вечер майор улыбался от счастья и удовольствия. Аппетит у него был богатырский. Казалось, он ест за четверых. «Это просто великолепно! – говорил он. – Обожаю вкусно поесть. Что ни говори, а умело приготовленная еда – главное для мужчины!» После этого он рассказал о своих предпочтениях. Больше всего он любит мясо: тушеное, жареное, вареное. Любит наваристый борщ со сметаной. Уважает домашние пироги с различной начинкой. Не равнодушен к пельменям. Пельменей должно быть много, полная с верхом глубокая тарелка. А также вареники…

Спиртное майор пил умеренно. Не спешил наполнить свой стакан. Зато еда в его тарелке исчезала быстро.

Этот человек приходил ко мне подряд целую неделю, потирал руки, садился за стол и крякал от удовольствия. Я подавала ему угощения и думала: «Чем это закончится? Что собирается предложить мне этот рыцарь?»

Каждый раз я слышала от майора комплименты насчет моих способностей в кулинарии. И только. Поэтому я беспокоилась: когда же он будет оказывать мне знаки внимания? Как скоро? Еще через неделю?

Однажды он уехал в другой город. И я спросила себя, скучаю ли я по нему. У меня не было хорошей компании. Лишь две подруги могли прийти ко мне в гости или позвать к себе. Мне хотелось домашнего уюта рядом с подходящим мужчиной, ведь только такую жизнь я считаю полноценной… А что же офицер? Подходит ли он мне?

Я подумала, что смогу повлиять на майора автомобильных войск через мои способности к приготовлению еды. Я буду вкусно его кормить, и он станет обожать меня.

Но он ни разу не подарил цветы, даже одной розы или гвоздики, или веточки сирени. Появляясь у меня в гостях, ни разу не захватил ни конфет, ни шампанского. Что это – забывчивость или рассеянность?

Вернувшись из командировку майор помчался ко мне. Даже не заглянул в свое общежитие. Прибежал, бросился за стол и стал потирать руки: «Ну-с, чем угощаешь, хозяюшка?»

Я испытала знакомое горькое чувство: разочарование. Проклятое ощущение рухнувшей надежды. Передо мной за столом сидел сильный и здоровый мужчина, который пришел ко мне, чтобы набить живот, удовлетворить свою страсть – много и вкусно поесть. Бесплатно. За мой счет.

По его разумению, я должна была действовать в его интересах. Но почему?

Майор не собирался быть кавалером. Это был наглый и жадный человек, стяжатель.

Помню, когда я поняла это, меня стала мучить тошнота. Из-за сильного переживания. Вдобавок затряслись колени и руки и даже, кажется, поднялась температура.

Я сняла фартук и сказала: «Извините, но обеда не будет. Тут через дорогу есть столовая, а дальше по улице – кафе и ресторан. Идите, пообедайте. Мне тоже нужно уходить по срочному делу».

Военный скис. На его лбу выступили морщины. Он стал вздыхать и бормотать: «Как же так? А я надеялся, что мы проведем вечер… Вот неудача! Разве ты не можешь уйти позже?»

Я спросила: «А вы разве не можете заказать себе хороший ужин в ресторане? Ведь вам, офицерам, хорошо платят. Уверена, что вы сможете заплатить и за пятерых!»

Мой гость не заметил, что я обращаюсь к нему на «вы». Он был обижен. Уголки его рта опустились.

Услышав про деньги, он сделал недовольную гримасу и произнес: «Что – деньги?» Этим он обозначил границы наших отношений. Сделал то, чего я ждала и чего опасалась. Рассказал, наконец зачем он приходит сюда.

«Деньги! – повторил он. – В ресторане за обед сколько берут? Не рубль, верно? То-то. А я коплю на машину и на дом. На дом и на машину. Скоро выйду в отставку и начну устраивать жизнь. А как же иначе? Вот ты свою жизнь устроила – у тебя и квартира имеется, и мебель, и сервизы в шкафу, и мне пора добром обзаводиться. Понятно?»