Чужие интриги - [71]

Сенатор застыл. Лицо его окаменело, он молча переводил взгляд с Барри на Грея и обратно. Наконец он как будто пришел в себя.

– Вы спятили?! – подавшись вперед, прошипел Амбрюстер.

– Ничуть, – невозмутимо бросил Грей. – Дэвид убил ребенка Ванессы, поскольку он не был его отцом.

– Это ложь! – возмутился Амбрюстер, стараясь при этом не повышать голоса. – Кто ты такой, чтобы бросаться подобными обвинениями, поливать грязью мою дочь? Сукин ты сын! Жаль, что не могу придушить тебя собственными руками!

– Дэвид не был отцом ребенка, которого родила Ванесса, – помрачнев, жестко сказал Бондюран. – Он не мог иметь детей. Ему сделали вазектомию. Много лет назад.

Неизвестно, кто удивился больше, Барри или сенатор. Барри сдавленно ахнула, однако Грей, не обратив на это внимания, снова заговорил, теперь уже обращаясь непосредственно к сенатору.

– Никто не знал об этом, Клит. Никто и не должен был знать – даже Ванесса. Особенно Ванесса. Она многие годы лечилась от бесплодия. А этот ублюдок молчал, словно набрал в рот воды, прекрасно зная, что она никогда не сможет стать матерью. Может, даже испытывал извращенное удовольствие, каждый месяц наблюдая, как она мучается, убедившись, что ее надежды в очередной раз пошли прахом.

Барри украдкой поглядывала на Грея. Она давно уже заметила, насколько он сложный человек, и все равно продолжала удивляться, когда он открывался ей с новой, неожиданной для нее стороны.

– Дэвиду Мерриту никогда не делали вазектомию, иначе я бы об этом знал, – прорычал сенатор. – Вы лжете!

– А мне плевать, Клит, верите вы или нет, но это правда. Дэвид не мог иметь детей, но Ванесса ничего не знала до того дня, пока не забеременела и не сообщила об этом ему.

По глазам сенатора было видно, что он по-прежнему не верит ни единому слову, однако стена враждебности, которой он окружил себя, похоже, дала трещину.

– А вам откуда это известно?

– Ванесса позвонила и все мне рассказала.

Вот так новость, мысленно ахнула Барри, почему-то уверенная, что Грей, уехав в Вайоминг, постарался оборвать все связи с Ванессой. Видимо, сенатор тоже – судя по выражению его лица, это стало для него неприятным сюрпризом.

– Ванесса позвонила мне. Она плакала, – продолжал Грей. – Спросила, что ей теперь делать.

– Стало быть, отец ребенка – вы, – покачал головой сенатор.

– Сейчас это уже не важно.

– Еще как важно, черт бы вас побрал!

Мужчины сверлили друг друга взглядами – в глазах сенатора читалось осуждение, но Грею, похоже, было наплевать.

– Так вы хотите услышать, что было дальше?

Амбрюстер нетерпеливо мотнул головой, давая понять, что слушает.

– Вопреки всему, что говорилось в прессе, – Грей кивнул в сторону Барри, – Дэвид совсем не обрадовался беременности Ванессы, поскольку это подтверждало слухи о нашем с ней романе. Вам ли не знать, как болезненно он относится ко всему, что задевает его мужское самолюбие, так что можете представить, какой скандал он закатил Ванессе. Господи… – Грей потряс головой. – Подумать только, в каком аду она жила все эти девять месяцев! На публике Дэвид был вынужден изображать счастливого отца, но в глубине души он ненавидел ее и только и дожидался удобного случая, чтобы отомстить.

Широкие плечи сенатора поникли. Видимо, он начинал потихоньку верить Грею.

Какое-то время все трое молчали. Потом Барри не выдержала.

– Но почему президент не попросил Джорджа Аллана сделать Ванессе аборт?

– Я тоже этого не понимаю, – покачал головой сенатор.

– Потому что прерванная беременность не причинила бы ей столько боли, – не задумываясь, ответил Грей. – Думаю, Дэвид хотел наказать ее за супружескую измену. И худшим наказанием, как он считал, было дать ей возможность выносить и родить этого ребенка, испытать радость материнства, а потом, когда она успокоится, убить его, тем самым разбив ей сердце. Подумать только, убийство произошло у нее на глазах…

Грей запнулся, и Барри поняла, что у него не поворачивается язык выговорить страшные слова. Она повернулась к сенатору:

– Миссис Меррит не просто так позвонила мне. Думаю, она пыталась намекнуть, что ей угрожает опасность.

– Опасность?

– Что ее жизнь в опасности, поскольку ей известно, что президент совершил убийство. – Барри вдруг стало жалко сенатора. – Я позвонила вам среди ночи, потому что мы уверены, что президент сделал попытку помешать ей… Он сделал так, чтобы она не могла дать показания о совершенном им преступлении.

– Помешать ей? – тупо повторил он. – Что вы хотите этим сказать?

Барри кивнула в сторону клиники. Сенатор, прищурившись, повернулся к окну, но увидел лишь свое отражение.

– Вашу дочь доставили сюда на «Скорой» два часа назад, – объяснила Барри.

– Из дома Джорджа Аллана?

– Да. Мы ехали следом за ними, – кивнула Барри.

И невольно ужаснулась, взглянув на сенатора. Теперь это был уже не тот властный политик, перед которым все трепетали, – перед ними сидел сломленный горем отец, только что узнавший нечто ужасное о своем единственном ребенке. Он как-то разом осунулся и постарел – морщины стали глубже, кожа побледнела и обвисла.

– Я был там всего пару дней назад. Я имею в виду, в доме доктора.

– Вам удалось повидаться с Ванессой? – спросил Грей.