Чужие долги - [9]

Но все разложилось проще. К Сереге стал забегать сын. Его школа рядом, а в столовой при управе кормят хорошо и практически даром. Начальники туда не ходят, еду к ним приносят в кабинеты молодые официантки, все, как на подбор, грудастые, есть за что подержаться.

Я сначала напрягся, когда еще и дядя Костя пришел - внука домой отвести. Но потом прикинул, что все в жилу. Войдет Серега в долю, сам будет следить, чтобы парень ненароком лишнего не увидел или, не дай бог, не испортил. Бывают всякие товары, однажды я ходил туда с мамонтовой костью, а обратно - с китайским сервизом ручной работы. Очень дорогое и хрупкое старье на любителя, причем незапрещенное, и заработал, как от трех ходок с оружейным фтором.

Сами-то жители Игарки в разговоре всегда называют его вольным городом, но кому как не проводникам знать цену этой вольности. Вверх и вниз по реке - таможенные кордоны, воздушное пространство тоже перекрыто, и любой товар, идущий хоть на Дудинку, хоть в Норильск, досматривается. Официально они и не таможенники вовсе, а наблюдатели от каких-то служб экономической безопасности Западного Объединения Государств. Чтобы недозволенные технологии или там новые огневые системы не расползлись без контроля. А поскольку грузы идут туда-сюда потоком, то всякая мелочь, бывает, неделями томится, пришвартованная к понтонам. Серьезные люди давно нашли общий язык с наблюдателями, поэтому хоть танкеры с нефтью могут перегонять… Ну, тут я приврал. Нефть на жестком мировом контроле, с ней игры плохо кончаются. А вот сжиженный газ из горючего льда пока на полный контроль не поставили.

Когда дядя Костя опять зашел за внуком, мы как раз под чаек заговорили о трубе и горючке. Я вспомнил Димины слова о том, что вольные города держат статус только из-за обслуживания трубы и за сырье, которое они поставляют.

– Прав был покойник, - вздохнул дядя Костя. - Не всякий здесь вкалывать будет, даже за длинные юнионы. Сейчас, говорят, полегче стало, а лет двадцать назад по «Закону о капле бензина» многих сильно поприжали. А кого и закопали, понял?

Покосился на Серегу, который что-то показывал Дениске на спутниковой карте, и вполголоса сказал:

– Так и не похоронили по-человечески… Нехорошо.

– Майор Гибсон говорит, там хоронить нечего. Вот я думаю, раньше Дима все о политике рассказывал, про мировые расклады, а мы не слушали его. А теперь в голову его слова лезут то об одном, то о другом.

– Бывает. Смерть - она, как кислота: одно разъест, другое останется.

Дядя Костя велел внуку собираться, но тот заупрямился. Его было не оторвать от карт, особенно от той, где медленно, еле заметно для глаза, шевелились полосы вероятного таяния мерзлоты, двигались тонкие линии прогноза затопления и медленно расползались пятна болот.

– Давай, парень, собирайся, - поторопил дядя Костя. - Тебе через неделю проект сдавать, а ты даже не начинал.

– Какая тема? - спросил Сергей.

– Ну, там про экологию, про экономию топлива, ну, чтобы бороться с перерасходом.

– Ха! - сказал я.

Вся семья дружно уставилась на меня.

– Случай вспомнил, насчет экономии. - Я махнул рукой.

Давным-давно, когда я был зачипованным офисным барбосом, ходил по разным конторам и проверял картриджи систем микроклимата - нет ли перерасхода энергии, выключают ли их в нерабочее время. Однажды во время проверки ввалился в кабинет какого-то начальника и обнаружил, что, несмотря на выходной, он так вкалывает со своей ассистенткой, аж брызги летят. Для школьного проекта точно не подойдет, хотя они выключили все, что светилось и работало. Наверное, для экономии.

– А пусть Николай расскажет, как горючий лед добывают. Ты нарисуешь схемы там, картинок добавим, на пленке красиво получится, - сказал дядя Костя. - У меня как раз завалялся где-то кусок работающей. Наклеим на лист…

Сергей ткнул пальцем в карту.

– Николай сейчас вот где-то в этих местах. И вряд ли через неделю вернется с вахты. Ругался, снова подняли норму добычи этих, клатратов метана.

Я как раз пытался вспомнить, как горючий лед называется. Николай однажды притащил кусок. Лед и лед, только грязный и какой-то мягкий, но горит здорово. Потому что в нем метан растворен. И роторы я видел, их у дяди Кости на судоремонтном латают. Огромные, словно ходячие дома-фабрики на плоских ногах, каждая нога размером с три блока, рядком уложенных. Ступни-опоры похожи на большие понтоны, в болоте не утонут. И ротор, как чертово колесо, а вместо кабин - ковши. В новостях я видел, как эти ходячие многоэтажки плюх-плюх по болоту, потом ротор начинает загребать все вокруг и внутрь закидывать. Там вроде газ выделяют и сжижают. Газ в основном идет в Норильск, к хозяевам роторов, но немного и нам перепадает.

– Не, пленку нельзя, - сказал Дениска. - Наставник говорит, никаких пленок, чтобы проект можно было потрогать. А про метан рассказывал, что из-за его выбросов начались потепление и затопление. И что оползни и болота тоже из-за него. Он раньше в экологической гвардии работал, говорит, чуть катастрофа не случилась.

– Тьфу ты, - нахмурился дядя Костя. - Они уже сюда добрались.

– Дед, он не гвардеец, его давно уволили, из-за ранения.