Чужеземные тропы, незнакомые моря - [92]
Французский губернатор, к которому обратился Кайе, не знал толком, что ему делать с этим удивительным молодым человеком, представившим ему проект экспедиции в Тимбукту. Ведь научно он совершенно неподготовлен, а это тогда считалось необходимейшим атрибутом подобного предприятия. Но зато, по-видимому, у него есть другие достоинства: решимость, энергия и удивительное знание местных условий; наконец, что не менее важно, он знает наизусть весь коран. И так как этого 25-летнего парня с кожей почти такой же черной, как и его фанатически горящие глаза, нельзя было заставить отказаться от своего отчаянного плана, то губернатор и отпустил его. снабдив небольшим запасом товаров, легко уместившихся в кожаной сумке. Эта скудная помощь родины показалась нетребовательному Рене, до сих пор путешествовавшему с пустыми карманами, щедрым даром, способным устранить любые препятствия.
Но скоро он понял, что с таким более чем скромным багажом он никогда не достигнет цели. Любой из вождей, если даже ему подвластны всего лишь несколько хижин и тявкающих дворняжек, требует «законную» дань. А содержимое кожаной сумки тает гораздо быстрее, чем ее владелец подвигается вперед. Кайе меняет тактику. Чтобы лучше изучить страну и людей, он подвергает себя весьма тягостному допросу вождей племени бракна и, к всеобщему удовольствию, твердо произносит формулу веры: «Нет бога, кроме аллаха, и Магомет — пророк его». Он обещает быть верным слугой аллаха и впредь превыше всего любить свою новую родину — мавританскую пустыню. Впрочем, чужеземцу доверяют не во всем, он ведет себя довольно подозрительно. Заметили, что не раз, уткнувшись для вида в коран, он скрытно что-то пишет. Тогда с ним стали обращаться как с последним рабом. Вместе с рабами он должен был бегом следовать за кочующими номадами, когда те меняли стоянку, и выпрашивать каждую каплю воды.
Через полгода под предлогом паломничества в Мекку Кайе удалось бежать. Он возвратился в Сен-Луи, но, вместо того чтобы оказать ему помощь и поддержку, заместитель губернатора грубо его выпроводил.
Чего только не достигло бы титаническое упорство и энергия этого удивительного человека, если… да, если бы он не был беден, как церковная мышь!
Разочаровавшись в соотечественниках, Кайе пошел к англичанам. Те сразу сообразили, что в этом парне что-то есть. Но так как Лондонское географическое общество недавно назначило четыре тысячи фунтов стерлингов вознаграждения первому европейцу, сумеющему добраться до Тимбукту, то англичане, не желавшие лишать майора Ленга чести первым добраться до «королевы», назначили этого неудобного француза директором местной фабрики индиго и положили ему жалованье 3600 франков в год. Они полагали, что поставят таким образом конкурента, имеющего столь большие шансы на премию, вне игры.
В апреле 1827 года наш француз отказывается от своей доходной должности и с довольно значительной суммой денег в кармане — он упорно откладывал каждый франк — идет в Каконди. Там он, чтобы примкнуть к направляющемуся на восток каравану, превращается в чистокровного мусульманского купца и запасается порохом, табаком, кораллами и, в виде особой сенсации, зонтиком.
Все это вполне в духе Кайе, этого маленького бродяги с великими идеалами, нищего мечтателя и прожектера, кому никто не дает ни единого франка. Но он докажет свету, что, полагаясь исключительно только на себя, без связей с внешним миром, даже без какой-нибудь жалкой охранной грамоты, он все же будет в Тимбукту!
Пустыня сменяется болотами, бурные реки преграждают путь, но Кайе непоколебимо идет вперед…
Каждое утро и каждый вечер вместе с другими раскладывает Абд-Аллахи — так теперь он себя называет — свой молитвенный коврик и славословит господа: «Алла иль алла!» Его проводник знает, что служить выгоднее знатному господину. Поэтому всюду, где бы они ни проходили, он рассказывает трогательную историю, поведанную ему хозяином под печатью строжайшего молчания. В этой истории Абд-Аллахи фигурирует как сын египетских родителей, украденный оккупировавшими Каир французами. Но вот, наконец, через много лет рабства у белых гяуров[335] его отпустили, и теперь он находится на пути в Египет. Эта небылица всюду пользовалась успехом, не без выгоды для автора и для посредника. Скоро начали поговаривать, что Абд-Аллахи великий святой.
11 июня караван дошел до верховьев Нигера близ Курусы. К тому времени Кайе был уже в пути целых восемь недель, полных трудностей и лишений, а ушел он от побережья едва ли дальше чем на 400 километров. До Тимбукту все еще очень далеко — тысяча километров. Но это ничего не меняет. Вперед! Однако счастье изменчиво. Заболев лихорадкой и поранив ноги, Кайе вынужден остановиться в какой-то деревне. Когда же подарки кончились, бедного «араба» постигает всеобщее презрение. И лежит он здесь жалкий, нищий, больной, жертва жаркого, влажного и нездорового климата, и все имущество его свободно размещается в носовом платке.
Многие хорошо снаряженные экспедиции потерпели крушение, пропали без вести, рассеялись на все четыре стороны. Но у Кайе энергия титана. Он не капитулирует. В декабре, когда утихли дожди, к нему возвращаются силы. Он опять присоединяется к какому-то каравану и через некоторое время плывет на попутной барже вниз по Нигеру. Путешествовать по воде истинное наслаждение. Какая жизнь развертывается здесь! С удивлением смотрит европеец в центре Африки на засеянные, хорошо ухоженные поля и пастбища со стадами коз и верблюдов. Это новая, совершенно другая Африка. «Царица пустыни» по праву носит свой титул.
