Чужеземные тропы, незнакомые моря - [137]

Естественно, что автор не имел возможности «объять необъятное». А потому некоторые аспекты истории освоения Земли ему не удалось затронуть в «Чужеземных тропах». Эрих Раквитц первостепенное внимание уделил истории плаваний и путешествий западноевропейских первооткрывателей и исследователей. Под европейским углом зрения он поэтому рассматривает и общую картину последовательного расширения географического кругозора человечества. О землепроходцах, мореплавателях, корифеях географической мысли неевропейских стран он упоминает мимоходом и вскользь. Следует, однако, иметь в виду, что моря и земли Азии, Африки, Америки, Австрало-океанийского мира открывали и осваивали сотни и тысячи индийских, китайских, африканских, древнеамерикакских и океанийских Одиссеев. На рубеже нашей эры, два тысячелетия назад, индийские мореходы, зная законы муссонов, с удивительным постоянством меняющих свое направление в зависимости от сезона, проложили морские пути к берегам Аравии и к гаваням Явы, Малаккского полуострова и Вьетнама. Древнеиндийские географы описали многие страны Южной Азии.

Малайские мореходы примерно в то время, когда Александр Македонский завоевал царство Дария и северо-западные окраины Индии, ходили на далекий Мадагаскар. Арабские мореходы освоили все моря, омывающие восточные берега Африки, Индию, Цейлон, Индокитай, острова Малайского архипелага; арабские географы были учителями западноевропейских землеведов раннего средневековья. В ту эпоху, когда почти вся Африка была для Европы сплошным «белым пятном», в бассейнах Нигера и Конго и на берегах Гвинейского залива процветали могущественные государства, связанные между собой, а также с гаванями Мавритании и Алжира бойкими караванными дорогами. Исконные обитатели андских и мексиканских нагорий освоили огромные территории в Южной и Центральной Америке, а лет за пятьдесят до появления испанцев в Перу инка Тупак-Юпанки совершил на флотилии бальсовых плотов плавание в Тихом океане Мореплаватели же солнечного восхода — океанийцы — открыли и заселили задолго до вторжения европейцев в южные моря островные галактики Полинезии и Микронезии. Эти отважные труженики моря на легких каноэ совершали в открытом и капризном океане переходы, которым мог бы смело позавидовать Христофор Колумб.

Очень небольшая «площадь» отведена в книге русским путешественникам и мореплавателям. А между тем сколько ярких страниц вписали в летопись великих открытии «Коломбы росские» на пути от Каменного пояса к берегам Аляски. Эрих Раквитц упоминает, правда, и о Семене Дежневе и о Великой Северной экспедиции, он говорит о плавании к Северо-Западной Америке Витуса Беринга, но думается, что поход Беринга и его соратника А. И. Чирикова к неведомым берегам Американского материка и открытия, совершенные целой плеядой выдающихся исследователей, которые в ходе этой экспедиции положили на карту северные берега Сибири, могли бы занять гораздо больше места в «Чужеземных тропах». Стоило бы рассказать и о трудах «Отца русской географической науки», великого холмогорца М. В. Ломоносова и о его гениальных проектах Северного морского пути. С большим интересом читаются страницы, посвященные папанинцам и перелетам Валерия Чкалова, однако хотелось бы, чтобы в арктическом разделе книги Эриха Раквитца действовали и другие герои освоения Советского Севера и чтобы читатель мог осознать масштабы открытий и исследований, проведенных в Арктике за четыре последних десятилетия.

Несколько слов о спорных положениях книги. Эрих Раквитц считает, что так называемый кенсингтонский камень с рунической надписью, «удостоверяющей» пребывание шведских мореходов в Миннесоте в XIV веке, действительно хранит на своей поверхности надпись того времени. Однако подлинность этой надписи до сих пор не доказана, и многое в ней вызывает глубокие сомнения специалистов.

Трудно согласиться с оценкой, которую автор дает теории Тура Хейердала о заселении острова Пасхи и других островов Полинезии выходцами с перуанского побережья. Бесспорно, Тур Хейердал и его товарищи совершили выдающийся географический подвиг, когда на бальсовом плоту пересекли восточную часть Тихого океана. Они доказали, что такие плавания были возможны до прихода европейцев в Южную Америку. Не доказали они другого — возможности «безаварийной» высадки на берегах Полинезийских островов. Мощное пассатное течение делает такую высадку невозможной на наветренных берегах этих островов, а подойти на бальсовом плоту к подветренному берегу любого из Полинезийских островов абсолютно немыслимо.

Хейердаловский «Кон-Тики» не смог пристать к берегам атолла Ангатау и разбился на рифах островка Рароиа. В 50-х годах тщетными оказались попытки подвести плоты к берегам океанийских островов, предпринятые американцем У. Виллисом и французом Эриком Бишопом. У. Виллиса пронесло мимо Маркизских островов, и только с помощью буксира он завел свой бальсовый плот в бухту Паго-Паго на острове Тутунла (архипелаг Самоа). А кипарисовый плот Э. Бишопа пассатное течение и пассатные ветры промчали мимо многих архипелагов и островов, и в конечном счете этот плот был разбит в щепы на рифах острова Ракаханга в группе островов Кука. Не случайно спутник Тура Хейердала по «Кон-Тики» швед Бенгт Данельссон отметил, что «Кон-Тики» единственный плот, которому удалось, пусть даже ценой катастрофы, пристать к наветренному берегу атолла.