Чужестранка - [73]

– Он, должно быть, нашел в вашем лице незаменимого помощника, – сказала я.

– О, я делаю кое-что время от времени, – ответил он. – Немногое. Как делаю и для других. Если вам, дорогая моя, понадобится совет, – он просиял сердечнейшей улыбкой, – я буду рад помочь. Уверяю вас, что храню строжайшую конфиденциальность и в моем благоразумии можно не сомневаться.

Он любезно поклонился мне.

– Так же, как можно не сомневаться в вашей лояльности Колуму Маккензи? – Я подняла брови, задавая этот вопрос.

Маленькие выцветшие карие глазки встретились с моими, и в самой их глубине я увидела не только ум, но и чувство юмора.

– Ну, – ответил он, ничуть не смутившись, – можно рискнуть.

– Наверное, – сказала на это я скорее весело, чем раздраженно. – Но я уверяю вас, мистер Гоуэн, что не нуждаюсь в вашем благоразумии или конфиденциальности, по крайней мере в настоящее время.

Однако это заразительно, подумалось мне, я стала выражаться почти так же, как и он.

– Я английская леди, – твердо продолжала я, – вот и все. Колум зря тратит время – свое и ваше, пытаясь выведать секреты, которых попросту нет.

«А о тех, что существуют, и не расскажешь», – подумала я. Благоразумие мистера Гоуэна, возможно, и не имеет границ, но его представления о мире испытывать на прочность не стоит.

– Надеюсь, он послал вас не затем, чтобы вы выудили у меня опасные признания? – спросила я, вдруг пораженная этой мыслью.

– О нет. – Мистер Гоуэн коротко рассмеялся. – Право же, нет, дорогая моя. Я выполняю весьма ответственное задание: пишу расписки для Дугала и веду отчетность, а также составляю юридические соглашения для членов клана, которые живут в отдаленных уголках. И боюсь, что, несмотря на мой солидный возраст, я не потерял тягу к приключениям. Жизнь сейчас стала гораздо спокойнее, чем была когда-то. – Он вздохнул, и во вздохе звучало сожаление о тех временах, – однако разбойные нападения на дорогах все еще происходят и стычки на границе тоже случаются.

Он похлопал рукой по второй седельной сумке.

– Эта сумка не совсем пустая.

Он отогнул кожаный клапан таким образом, чтобы я могла разглядеть поблескивающие рукоятки пары украшенных резьбой пистолетов, закрепленных внутри таким образом, чтобы их удобно было достать.

Он окинул меня взглядом с головы до ног и добавил с мягкой укоризной:

– Вам бы тоже стоило иметь при себе оружие, дорогая. Хотя Дугал, вероятно, счел бы это лишним… пока. Я поговорю с ним.

Остаток дня мы провели в приятной болтовне о добрых старых временах, когда мужчины были мужчинами в полном смысле слова, а «пагубные семена цивилизации еще не в такой степени засоряли чистые просторы и прекрасную дикую природу горной Шотландии».

Едва опустилась ночь, мы разбили лагерь на поляне при дороге. У меня с собой было одеяло, прикрепленное сзади к седлу; укрывшись им, я готовилась провести свою первую ночь на свободе, за стенами замка. Когда я шла от костра к деревьям, где хотела устроить себе ложе, то заметила, что за мной следят. Оказалось, что даже под открытым небом свобода иллюзорна.

Первого поселка мы достигли примерно в полдень на второй день поездки. Он представлял собой кучку неприметных домов – три или четыре, – пристроившихся в самом начале небольшой долины. Из какого-то дома вынесли табурет для Дугала, а доску, которую везли в одной из телег, уложили на два других табурета – она должна была заменить письменный стол мистеру Гоуэну.

Гоуэн вытащил из заднего кармана сюртука большой квадратный кусок накрахмаленного полотна и расстелил его с величайшей аккуратностью на здоровенном чурбане, временно сменившем свою функцию колоды для рубки дров на более почетную должность. Гоуэн уселся на чурбан и принялся раскладывать свои принадлежности и счетные книги с тем же видом, с каким, вероятно, делал это когда-то за кружевными занавесками в Эдинбурге.

Один за другим подходили фермеры, чтобы заключить ежегодную сделку с представителем лэрда. Дело двигалось не так быстро, прежде всего потому, что проводилось с меньшими формальностями, чем в Леохе. Мужчины подходили, освободившись от работы в поле или в сарае, отодвигали свободный табурет, по-простому, без всякого пиетета садились рядом с Дугалом и принимались объяснять что-то, жаловаться или просто болтать о разном.

Некоторые приходили вместе с сыновьями, кто с одним, а кто и с двумя. Парни тащили мешки с зерном или шерстью. В финале каждого разговора скрупулезный Нед Гоуэн писал расписку в получении ежегодной ренты, пунктуально заносил данные о сделке в счетную книгу и указывал фермеру или его сыну на телегу, чтобы в нее погрузили мешок. Значительно реже в его кожаную сумку опускались с легким звоном монеты. Наши вооруженные охранники тем временем либо отдыхали под сенью деревьев, либо отправлялись к берегу речки – чтобы поохотиться или порыбачить, как предполагала я.

Различные версии этого спектакля повторялись потом изо дня в день. Меня то и дело приглашали в какой-нибудь домик выпить сидра или молока; все женщины по такому случаю собирались в единственной комнатке, чтобы поболтать со мной. Иногда кучка домиков была достаточно большой, чтобы там нашлась таверна или даже постоялый двор, где Дугал устраивал себе нечто вроде штаб-квартиры на день.