Чужестранка - [65]

Он, кажется, смотрел на это иначе, тщетно стараясь отделаться от вцепившихся в него мужчин. В их действиях не было ничего враждебного, однако они были тверды в своих намерениях. Они направлялись к воротам и волокли Джейми за собой.

– Да позвольте же мне хотя бы переодеться, – протестовал он. – Не могу я присягать в таком виде.

Его попытка улизнуть под благовидным предлогом пошла прахом из-за внезапного появления Руперта, одетого так, словно он собрался на свадьбу – пестрая рубашка, кафтан, отделанный золотым галуном. Он выскочил из ворот, как пробка из бутылки.

– Об этом ты не тревожься, – заявил он, глядя на Джейми сверкающими от возбуждения глазами. – Мы тебя прямо там приоденем.

Он кивнул в сторону входа, и Джейми вынужден был идти за ним.

Мощная рука ухватила меня за локоть, и я подчинилась и вошла во двор замка.

Руперт находился в приподнятом настроении, как, впрочем, и все остальные мужчины, которых я увидела в замке. Их там было человек шестьдесят или семьдесят, все одеты в лучшее платье и увешаны кинжалами, мечами, пистолетами, спорранами; они толпились во дворе, недалеко от дверей в холл. Руперт указал куда-то, и мужчины увлекли Джейми в маленькую освещенную комнату. Ее использовали в качестве гардеробной; на столах и на полках по стенам лежало множество разнообразной одежды.

Руперт окинул Джейми критическим взглядом, особое внимание уделив соломе в волосах и заляпанной рубахе. Покосился он и на мои волосы, в которых тоже торчали соломинки, и его толстая физиономия расплылась в масленой улыбке.

– Неудивительно, что ты поздно, парень, – сказал он и ткнул Джейми в ребро. – Уилли! – окликнул он кого-то. – Нам тут нужна кое-какая одежонка. Что-нибудь для племянника лэрда. Да поживее, дружище!

Джейми, сжав губы в жесткую линию, смотрел на окружающих мужчин – шестерых членов клана, возбужденных предстоящей церемонией и преисполненных гордости за род Маккензи. Патриотический дух поддерживался обильными порциями эля из бочонка, который я заметила во дворе. Глаза Джейми остановились на мне, в них светилось мрачное недовольство. Определенно он винил меня.

Он, разумеется, мог сказать, что не намерен присягать Колуму, и вернуться в конюшню… если его желанием было оказаться побитым или чего похуже. По-прежнему глядя на меня, он приподнял брови, пожал плечами и сдался на милость Уилли, который уже спешил к нему с белоснежной рубашкой и со щеткой для волос в руке. Сверху лежал голубой берет из бархата с кокардой, за которую была засунута веточка падуба. Я взяла его в руки, чтобы лучше рассмотреть, пока Джейми облачался в чистую рубашку и со сдерживаемой яростью причесывал щеткой волосы.

Кокарда была круглая, с удивительно тонкой гравировкой. В центре – пять вулканов, изрыгающих пламя, а по краю бежал девиз: Luceo non Uro.

– Свечу, но не сгораю, – перевела я надпись вслух.

– Верно, барышня. – Уилли одобрительно кивнул мне. – Это девиз Маккензи.

Он забрал берет у меня из рук и передал его Джейми, а сам пошел за остальной одеждой.

– Я… я прошу прощения, – негромко сказала я, пользуясь отсутствием Уилли и подойдя поближе к Джейми. – Я не предполагала…

Джейми, который недовольно рассматривал кокарду, взглянул на меня с высоты своего роста, и жесткая линия губ немного смягчилась.

– Не тревожьтесь обо мне, сассенах. Это должно было произойти рано или поздно.

Он отцепил кокарду от шапочки и, усмехнувшись, взвесил ее на ладони.

– Вы знаете мой девиз, барышня? – спросил он. – Я имею в виду – девиз моего клана?

– Нет, – ответила я. – Какой же он?

Джейми подбросил кокарду вверх, поймал ее и осторожно уложил в спорран, холодно глянув через распахнутую дверь на членов клана Маккензи, толкущихся беспорядочными группами.

– Je suis prest, – ответил он на очень хорошем французском.

Он обернулся и посмотрел на Руперта и еще одного громадного Маккензи, которого я не знала: лица у обоих пылали от возбуждения и от горячительных напитков, коих, судя по всему, было выпито немало. Руперт держал в руках длинный тартан цветов Маккензи.

Недолго думая, второй мужчина потянулся к пряжке на килте Джейми.

– Сассенах, вам лучше уйти, – посоветовал Джейми. – Женщине здесь делать нечего.

– Я понимаю, – ответила я и получила в награду кривую улыбку.

На Джейми тем временем надели новый килт, а старый просто сдернули вниз, и, таким образом, нормы приличия остались соблюдены. Руперт и второй мужчина взяли Джейми под руки и повели к выходу.

Я вышла и направилась к лестнице на галерею для менестрелей, тщательно избегая смотреть на членов клана, мимо которых шла. Свернув за угол, я остановилась и прижалась к стене, чтобы никто меня не заметил. Подождав, пока коридор опустеет, я шмыгнула в дверь, ведущую на галерею, и поспешно закрыла ее за собой, прежде чем кто-нибудь успеет выйти из-за угла и заметить, куда я скрылась. Откуда-то сверху на лестницу падал свет, и я вполне благополучно поднялась по разбитым ступеням. Карабкаясь туда, откуда шел свет и доносился шум, я думала о последней фразе нашего с Джейми разговора.

Je suis prest – я готов.

Мне оставалось надеяться, что это так.

Галерея была освещена сосновыми факелами, которые то и дело ярко вспыхивали в своих гнездах, окруженных черными пятнами вековой сажи. Несколько лиц повернулось в мою сторону, едва я показалась на галерее. Судя по всему, здесь, наверху, собрались все женщины замка. Я узнала Лаогеру, Магдален и нескольких девушек, которых мне приходилось встречать в кухне, – и конечно же, величественную фигуру миссис Фицгиббонс, занявшую почетное место возле балюстрады.