Чужая жизнь - [143]

— Вы жулик, не заслуживающий поступления в университет. Вы не поняли ничего из того, что пытались донести до вас преподаватели. Речь идет не о том, чтобы обманывать, а о том, чтобы учиться, приобретать знания. Не хотите ли вы мне сказать, кого вы обманываете, списывая ответы?

— Не называйте меня жуликом, потому что я ничего не списывал. Я сказал вам, что подобрал бумажку, которая упала к моим ногам, когда я проходил мимо первого стола. Понимаете?

— Теперь вы хотите убедить меня, что это не ваша бумажка, что она принадлежит кому-то из ваших товарищей. Кроме того, что вы жулик, вы еще и трус.

— Можете унижать меня сколько вам будет угодно, но то, что вы говорите, — ложь. Я не…

— Все, хватит, ни слова больше! Вы должны ответить за преступление, которое только что совершили.

В разгар спора неожиданно встал Лукас и громко сказал:

— Это был я!

В аудитории воцарилась тишина. Никого уже не волновал экзамен, все повернули головы, чтобы понять, в чем признался Лукас.

— Что вы говорите?

— Это был я, а не Лео, — повторил Лукас.

— Вы знаете, о чем идет речь?

Лукас не имел ни малейшего представления, в чем причина конфликта, но ни секунды не сомневался, что директор избрал Лео в качестве жертвы. Дон Бартоломе поставил себе целью лишить Лео возможности учиться, и он не остановится ни перед чем, чтобы добиться этого. Лукас готов был взять на себя вину друга, даже не зная, в чем его обвиняют.

Директор приказал собрать все экзаменационные работы и попросил Хосе Мигеля сходить за преподавателем, отвечающим за группу, и попросить его немедленно явиться в аудиторию. По прошествии нескольких минут пришел дон Густаво.

— Что случилось, сеньор директор? — спросил он, едва войдя в аудиторию.

— Экзамен был в самом разгаре, когда Лео сдал мне свою работу, а по дороге назад у него выпала шпаргалка со всеми ответами. — Директор показал бумажку, которую он только что скомкал. — Когда я начал обвинять Лео, Лукас встал и заявил, что это его бумажка.

— Дон Бартоломе, если вы позволите, я хотел бы забрать Лео и Лукаса, чтобы во всем разобраться.

— Сделайте это, но я хочу, чтобы наказание было соответственным.

— Я буду держать вас в курсе.

Лукас и Лео собрали свои вещи и вышли из аудитории. Хосе Мигель улыбался. Сильвия, Джимми и Виктор не нуждались ни в каких доказательствах, чтобы понять, что все это исходит от него.

Уже в кабинете своего руководителя оба учащихся начали объяснять, что произошло на самом деле.

— Дон Густаво, вся моя вина состоит в том, что я поднял бумажку, которая упала мне под ноги, когда я шел на свое место по проходу между рядами. Я не имел ни малейшего представления о том, что это за листок. Я даже не знал о том, что у нас будет экзамен. Да и в готовых ответах я совершенно не нуждаюсь, так как математика дается мне легко. Вы это знаете.

— А что скажешь ты, Лукас?

— Возможно, вы мне не поверите, но я вообще не знал, за что дон Бартоломе отчитывает Лео. Но, сообразив, что директор собирается вновь наказать моего друга, я решил взять вину на себя. Говоря по правде, я предпочитаю признать себя виновным, чтобы у Лео снова не возникло проблем. Вы же знаете, что директор настроен против него.

Преподаватель внимательно слушал и ничего не говорил. Он теребил бородку и расправлял на столе злополучную скомканную бумажку с ответами на задания.

— Я действительно ничего не понимаю, — было единственное, что смог сказать дон Густаво.

— Мы не имеем к этому никакого отношения. Вы ведь догадываетесь, не так ли? — настаивал Лукас.

— Я знаю, знаю… Но надо подумать, каким образом можно разрешить эту проблему, чтобы успокоить и директора, и всю группу. Снимем вину с Лео, чтобы он снова не пострадал. Я не вижу никакого повода для того, чтобы его исключать. А ты, Лукас, берешь на себя вину своего друга, и тогда конфликт можно считать исчерпанным… Однако в этом случае проблема возникает у тебя, чего, как ты понимаешь, не должно быть до окончания курса. Так что твое решение поспешное. Вы попались в расставленную ловушку.

— Мы знаем, кто это сделал, — твердо произнес Лео.

— Но откуда у Хосе Мигеля ответы заданий этого экзамена? — спросил сам себя педагог, соглашаясь с тем, что виноват был именно этот учащийся.

— Потому что их передал ему сам директор, — сказал Лукас.

— Думаю, что так больше не может продолжаться. Вы будете приходить в институт только на экзамены. В остальные дни занятия для вас будут по Интернету. Я позабочусь о том, чтобы вам передавали конспекты, и буду держать вас в курсе всего. Надо избежать контакта с этим парнем. Это истинный демон!

— Но, дон Густаво, если для того, чтобы исчезла проблема, мы должны уйти, то победу одержит Хосе Мигель. Нам нужно ходить на занятия. В действительности это он здесь лишний. Если мы уступим, он победит! — в запальчивости воскликнул Лукас.

— Речь идет о том, чтобы быть умнее этого парня и использовать его методы и действия, иначе он не оставит нас в покое, — констатировал Лео.

Дон Густаво молчал, внимательно их слушая.

— Хорошо, приходите на занятия. Надеюсь, что ваши друзья, на которых я рассчитываю, никогда не оставят вас одних. Понимаете, о чем я говорю? Даже когда вы будете сдавать экзамены. Всегда вместе, единым блоком. А теперь иди к директору и скажи ему, что до начала занятий пошел сделать фотокопии на аппарате для преподавателей, потому что тот, который предназначен для учащихся, был занят, и там нашел эту бумажку с ответами. Ты сложил ее, а она у тебя упала, вот и все… Ты не знал, что у вас будет неожиданный экзамен. Об этом знали только директор и я. Ну и еще Хосе Мигель.