Чужая жизнь - [142]

Пока друзья разбирали лагерь, Джозеф продолжал ухаживать за Лукасом, который находился на открытом воздухе. Индеец прикладывал к телу юноши целебные камни, а потом заставил его сделать несколько глотков из коричневой бутылочки, в которой было снадобье, отдававшее, как казалось Лукасу, чем-то дьявольским. Вскоре юноша почувствовал, как энергия постепенно стала возвращаться в его тело. С помощью простой бритвы Лукас сбрил бороду и, посмотрев на себя в зеркало, увидел, что, несмотря на впалые щеки, стал выглядеть намного лучше.

Они пришли к машине раньше намеченного срока. Брэд забрал в машину все рюкзаки и облегчил возвращение Джимми, Виктору и Сильвии, которые добирались пешком. Джозеф и Бака тоже вышли из машины до того, как она въехала в Город Солнца. Они приняли все меры предосторожности, чтобы не возбуждать любопытства и подозрений в том случае, если Иктоми ведет наблюдение около дома. До конца пути в качестве пассажиров доехали только Лукас и Лео. Но, дабы избежать возможной слежки Иктоми, Брэд также высадил их с тыльной стороны дома.

Лео поддерживал Лукаса под руку, потому что заметил, что его друг очень слаб. Было очевидно, что испытание, которое довелось пройти юноше, оказалось очень суровым. Когда они повернули за угол, чтобы подойти к дому Лукаса, Луис, высунувшийся из окна, закричал, обращаясь к родителям:

— Он уже здесь!

Опасаясь, что родители тоже выглянут из окна, Лукас собрался с силами и пошел самостоятельно, без помощи своего друга. Он жестом поприветствовал младшего брата и после того, как ему открыли дверь, снова оперся на Лео.

— Спокойно, ты уже дома. Последнее усилие, и ты будешь в постели, — сказал ему Лео.

— Прежде всего — душ, а все остальное для меня не важно. Мне необходимо принять душ.

Когда Лукас вошел в квартиру, Пилар, приготовившаяся встретить сына с улыбкой, оцепенела. Худоба юноши поразила ее.

— Что с тобой? Вы ничего там не ели?

— Ну, у меня было плохо с желудком… Правда, Лео? — Сын не знал, что ответить, слишком уж суровым оказалось индейское испытание.

— Да, именно так и было. Из-за расстройства желудка Лукасу пришлось просидеть несколько дней на диете, — сказал Лео.

— Что?.. — произнес Лукас, удивленный тем, что его друг не нашел иного объяснения.

— Неужели нельзя было позвонить? Я бы немедленно все это прекратила… — озабоченно сказала мать.

— Но все уже хорошо…

— Ну и вид у тебя, сын, — добавил Хавьер, обеспокоенный, как и жена, состоянием вернувшегося домой сына.

— Пойду приму душ, мне это необходимо, а потом прямо в кровать. Умираю от желания снова оказаться на своем матрасе.

— Не знаю, почему мы разрешили тебе пойти на эту экскурсию. Видя тебя в таком состоянии, мы понимаем, что это была ошибка. Надеюсь, — добавила мать, — что завтра ты будешь сидеть дома.

— Но я правда хорошо себя чувствую! Вы преувеличиваете. Завтра мне нужно идти на занятия. Напоминаю вам, что я не больной. Мне пересадили орган, я только что прошел обследование, и все хорошо. Думаю, вы меня слишком оберегаете.

Хавьер и Пилар переглянулись. Они подумали о том, что, возможно, их сын прав относительно того, что он не больной. Лео воспользовался моментом, чтобы попрощаться.

— Ну как, Лукас, встретимся завтра на занятиях?

— Да, конечно. Ты зайдешь за мной?

— Договорились! — Лео попрощался и убежал. Он не хотел быть свидетелем этой упорной борьбы, которую вели с Лукасом родители, озабоченные его здоровьем.

Лукас недолго бодрствовал, потому что вскоре завалился в кровать и проспал десять часов кряду. Спать на матрасе казалось юноше райским наслаждением.

Следующий день Лукас начал с обычной для себя энергией. Он позавтракал со зверским аппетитом, чем очень порадовал мать, да и по дороге в институт у него не возникло никаких проблем. Вместе с Лео он пришел за пять минут до начала занятий.

Директор раздавал листки всем учащимся, которые входили в аудиторию. Им предстояло пройти неожиданный экзамен, который должен был выявить уровень математических знаний в группе. Лео очень быстро решал задачи по математике, поэтому первый выполнил задание. Он встал, чтобы сдать свою работу директору. Когда Лео возвращался на свое место и проходил мимо Хосе Мигеля, он заметил, что на пол упал лист белой бумаги, сложенный пополам. Он поднял его и, держа в руке, понес, чтобы разобраться, что же это такое. В этот момент его позвал директор и попросил, чтобы Лео сел на свое место.

— Что у вас в руках? — спросил его дон Бартоломе-де-лас-Куэвас.

— Не знаю, я только что подобрал это с пола… Понятия не имею, что это такое, — сказал Лео и передал листок директору.

Дон Бартоломе раскрыл его и обнаружил ответы на все задания экзамена, которые он только что раздал учащимся. С яростью скомкав бумагу, он сурово произнес:

— Видимо, вам не хватило недели, проведенной дома. Возвращайтесь туда и занимайтесь чем угодно. Вы первым сдаете мне экзаменационную работу, имея все написанные ответы. Тяжесть вашего проступка не только в том, что вы их скопировали, но — и это основное! — в том, что вам удалось получить вопросы неожиданного экзамена. Как вы сумели их украсть?

— О чем вы говорите? — Лео не понимал, что происходит. Он всего лишь сдал свою работу и подобрал бумажку, которая упала на пол рядом с тем местом, где сидел Хосе Мигель.