Чужая корона - [10]
А я что? А зачем мне та грамота? Мы, грабари, по- вашему копатели, и без нее живем. Посади мне на лопату хоть кого, хоть и на десять пудов какого человека, так я его за семь шагов отброшу. Вот это мое дело!
А еще я пущу знаю. И она меня знает. И уважает! С того я и кормлюсь. Как только снег сошел, так я лопату на плечо — и в пущу. Как снег пришел, так я домой, на печь, и опять до весны отдыхаю.
А тут опять весна. Я уже было стал ворочаться. И вдруг прибегает к нам сам войт и прямо с порога кричит:
— Демьян! Тебя Старый зовет! До себя!
Ой, как моя тогда обрадовалась! Ой, говорит, Демьян, паночек просто так кликать не будет! И я так думаю: да, это неспроста, а скорее всего не к добру. Потому как Не тот стал старый князь, каким он раньше был! Ну да чего тут теперь поделаешь? Пан скажет — хлоп поклонится. Взял я лопату на плечо, пошел до пана князя.
И вот пришел. А вот только подошел я к мосту, как из кустов выходят двое гайдуков и говорят:
— Демьян, ты куда?
— Князь позвал.
— А лопата зачем?
— Так а если копать.
— Копать пока не надо. Отдавай!
— Берите, — говорю.
Отдал я им лопату. Они вдвоем ее берут, чуть держат. Мне смешно. У меня лопата, она вся железная, и штык, и черенок. А острая! Да я бы их двоих пополам бы посек, когда бы захотел! А, ладно. Взяли они лопату, кинули с дороги. Один гайдук при ней остался, сторожить, я так ему велел, а второй повел меня по мосту. Красиво там! Озеро не наше, княжье, там везде чисто, порядок, чарот и осока везде с корнем повыдраны, ряска граблями собрана, берега все гладкие, в желтом песочке, сухие. Князь, думаю, так думает: сюда к нему Цмок не залезет. Так Цмок и под землей прорыться может, как крот, я это знаю!
А иду. Вот прошли мы через мост, подходим к воротам. Ворота стоят открытые, в них опять гайдуки, теперь уже четверо. И опять они спрашивают:
— Куда, Демьян?
— А князь позвал. Вот к нему я и иду.
— Э, нет! — смеются гайдуки. — К князю ты это потом. Сперва иди до пана каштеляна. Пан каштелян тебя ждет.
Повели они меня, привели к Якубу, в каштелянский флигель.
Якуба я могу одной соплей перешибить, такой он хлипкий, низенький. А Якуб может меня и всю мою родню, и всех, кого я только вспомню, в один день разорить — и все это будет честно, по закону. Вот какой он, тот Якуб, ушлый да злобный. А еще глаз у него зорче зоркого. Пять лет тому назад ему поперек дороги живой волос навязали, хотели, чтоб тот волос его задушил. И уже вечер был, и пьяный был Якуб, и ехал на коне, шатался… А волос за десять шагов рассмотрел. Ох, закричал он тогда! Ох, осадил коня! Потом пятнадцать человек простых людей до кости за это дело засекли, а тех, которые и после этого живыми остались, тех повесили. Между прочим, на том самом живом волосе. Вот он какой, этот Якуб. Ходит в зеленом кунтуше, в высокой собольей шапке, на поясе вот такущая, нет, еще больше, связка ключей от всех панских дверей. А еще один ключ, самый главный, пан каштелян носит на черном шнурке на груди. Про этот ключ он ничего не говорит. Но люди знают, ох, знают!..
А теперь я к каштеляну пришел. Он за столом сидел, ждал меня. Сказал:
— Садись, Демьян.
Это хороший знак. Но я не стал садиться. Говорю:
— При панах не привык.
Это ему понравилось. Он говорит:
— Как знаешь. Неволить не буду. — А после сразу: — Хочешь богатым стать? Хочешь сам быть паном?
— А как это?
— А очень просто. Его ясновельможная милость пан князь хочет дать тебе, Демьян, пятьдесят чистых талеров. Возьмешь?
Я говорю:
— Очень хотелось бы. А что для этого нужно?
— А только поработать, вот и все. Канавы умеешь копать?
— Ну, умею.
— А быстро умеешь?
— И быстро умею.
— А молча?
Я молчу. Он тогда:
— Вижу, можешь. Так вот, Демьян. Князю нужно прокопать канаву. Большую, ага. И быстро. Так что один ты с ней не справишься. Да это и не надо. Позовешь своих хлопцев. Сколько их у тебя?
— Когда по осени по домам расходились, — я ему отвечаю, — так было их восемнадцать. Теперь, если чего, можно еще кого позвать в подмогу. А как будешь платить? Вперед сколько дашь?
Пан каштелян посмотрел на меня, посмотрел… А после говорит:
— А чего это ты, Демьян, не спрашиваешь, где нужно копать?
— Так я, — говорю, — и так это знаю. Там это надо, где твоя милость с княжьей милостью этой зимой на кабанов охотились, вот где!
— Ишь ты!
— А что, не угадал?!
Молчит пан каштелян, смотрит в стол, думает. А я, дурень, не знаю, кто это дернул меня за язык, дальше так говорю:
— Раз кабанов вы не добыли, значит, вам пики для другого были нужны. Вы их, значит, в землю втыкали, и ты, пан каштелян, на них смотрел, какая пика и насколько выше. Вы, значит, землю мерили. Вы, значит…
Тут он, Якуб, вдруг как закричит:
— Хлоп, молчи!
Я замолчал. А Якуб покашлял в кулак, покашлял, потом говорит:
— Ну, если ты уже все знаешь, тогда и торговаться с тобой нечего. Да и как теперь тебя отсюда выпускать, такого знающего, а? Пойдешь в корчму, напьешься и всем разболтаешь. Так что теперь ты лучше здесь сиди. Мы твоих хлопцев сами соберем. Их мы тоже не обидим. Не бойся. Всем хорошо заплатим.
А я, дурень, опять:
— Это если мы потом будем живы!
А он тоже опять:
— Молчи, сказал! — А потом уже помягче: — Думаю, что не помрете. А если и помрете, то сразу все и мучиться не будете. А князь, он может и помучить. Понял меня?
1737 год, времена правления грозной императрицы Анны Иоанновны. Далеко в Сибири, в Нижнеколымской крепости тамошний комендант капитан Макаров готовится к походу на поиски так называемой Серебряной Горы. То, что произошло в дальнейшем, считается одним из самых загадочных эпизодов многочисленных русско-чукотских войн. Новый роман известного мастера приключенческого жанра.
Поздней осенью 1595 года дошли до Москвы слухи, что в далёкой Сибири, в Югорской земле, объявилась некая зловредная ведьма по прозванию Золотая Баба, которая подбила тамошних князьков на бунт. Выяснить, что там творится, отправляется знаменитый сыщик Маркел Косой, хорошо известный читателям по романам «Углицкое дело», «Царское дело» и «Сибирское дело».
В ночь на 6 августа 1585 года на реке Вагай попал в засаду и погиб покоритель Сибири Ермак Тимофеевич. Кто и при каких обстоятельствах предал легендарного атамана? Куда подевались вручённые ему царские подарки – шуба, панцирь и сабля? На эти и ещё многие другие вопросы должен ответить знаменитый сыщик Маркел Косой, отправленный в далёкую и тогда почти совсем неизвестную землю – Сибирь…
Царь Иван Васильевич Грозный умер 18 марта 1584 года в Москве при загадочных обстоятельствах. Что это — скоропостижная смерть или коварное убийство? Расследовать предполагаемое преступление берутся два самых знаменитых сыщика Разбойного приказа: многоопытный Трофим Пыжов и юный Маркел Косой, с подвигами которого при поимке виновников гибели царевича Димитрия читатели уже успели познакомиться на страницах романа «Углицкое дело».
1593 год, весна. Персидский шах Аббас Великий в знак крепкой дружбы подарил российскому царю Феодору Иоанновичу слона. Теперь «дело за малым» – нужно доставить слона из персидской столицы в Москву. А это неблизкий и весьма опасный путь вначале через бурное море Хвалынское, а после – по Волге, которая в те далёкие времена была ещё очень неспокойной, разбойничьей рекой. Берётся за это дело знаменитый сыщик Разбойного приказа Маркел Косой, хорошо известный читателям по романам «Углицкое дело», «Царское дело», «Сибирское дело» и «Золотое дело».
14 ноября 1581 года в Александровой Слободе при невыясненных обстоятельствах смертельно ранен наследник престола, старший сын царя Ивана Грозного, царевич Иван Иванович. Немногочисленные свидетели наотрез отказываются давать какие-либо показания. Тогда расследовать преступление назначается лучший сыщик Разбойного приказа Трофим Пыжов, хорошо знакомый читателям по романам «Царское дело» и «Углицкое дело». Но тогда было значительно проще, а теперь Трофим едет в Слободу как на казнь. И тем не менее…
Вы никогда не задавались вопросом: «А что если бы…?». Автор книги: «Легенда знающего. Махагон», задался таким же вопросом. Что стало бы с миром, если бы не было таких Великих Империй как Рим, Османской или Монгольской Империи. Не было таких великих людей, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан или даже Ленин и многих, многих других. Что если бы эти люди появились слишком рано или слишком поздно для своего времени? Что если бы во времена средневековых царей и королей, мир погрузился в вековую войну? Возможно, наш мир был бы не таким, каким знаем его мы.Автор, Евграф Декю Ророк, погружает читателя в мир пяти Великих Империй.
Открой для себя новый мир: невероятные бескрайние леса, белые скалы с прекрасным рассветом и невероятным закатом, огромные замки, страшные жуткие подземелья с ужасающими тварями, а также фантастические звери, такие как синие тигры, принимающие вызов по взору ока, мощные черные волки и многие другие. Эта книга не про романтичных милых вампиров, образ которых популяризовало современное общество, она про злобных древних тварей, фантастических животных и про искренних, свободолюбивых, отчаянных людей! Самодовольные жестокие твари хотят сломить и уничтожить человеческий род.
В одно мгновение Артур, потерял то немногое, что у него было. Корпоративные интриги и зависть привели его на больничную койку. С искалеченным телом и сломленным духом, он уже потерял всякую надежду на нормальную жизнь. Однако новую надежду ему подарила Сара, старшая научная сотрудница его отца и нынешняя опекунша Артура. Собрав группу специалистов, она создаст новый виртуальный мир…
Повезло так повезло! Попал в тело эльфийки и уживается там вместе с хозяйкой. Но есть возможность разделиться, для этого всего-то нужно найти некий "гроб". .
Макс уже вырос, но Насте есть о ком заботиться. Беды не оставляют девушку и ее окружение. Сможет ли она все преодолеть, чтобы стать сильнейшей альфой? История покажет…
Сибиу — небольшое княжество, с двух сторон окружённое могучим Халинским халифатом. Правда и остальные два соседа у него были не из лучших. Штирия так и норовила оторвать кусочек полакомей от славных северных земель, а в Богемии царила постоянная смута, вызванная неожиданным восстановлением и столь же неожиданным разрушением проклятого замка Вышеград, не смотря на то, что с тех пор минуло больше полугода, клирики и баалоборцы и не думали покидать пределы этого Вольного княжества, что весьма нервировало местных священнослужителей из Первородной Церкви.