Чужая глубина - [11]

Кимплу хватило пары секунд, чтобы понять — перед ним не старший по званию, а соперник или, вернее, грозный враг. В этой игре нет чьих-то интересов. Крошин не собирается искать истину, ему достаточно обнаружить виновного, что сделать гораздо проще. И считай, программа минимум выполнена. Он не будет анализировать, сопоставлять, проводить аналогии. По его замыслу достаточно осуществить ряд стандартных процедур и указать пальцем на самого слабого среди подводной братии. А может быть, напротив, на того, кто излишне силен и непреступен. Да и какая разница! Главное, что в этой игре Крошин — тот персонаж, кто диктует условия. Он пишет правила, и ему решать, в какой момент стоит поставить жирную точку. Все слишком очевидно. С одним только «но» — бригадир не собирался так просто сдаваться. Потому что здесь, под давлением десятка атмосфер, любой лидер может в одну секунду стать аутсайдером. И как бы он не тешил своё самолюбие, правила здесь устанавливает лишь один судья — Глубина. А её невозможно купить или переманить на свою сторону. Только она — неподвластный никому манометр справедливости. Получается, шансы равны?

Кимпл был в этом уверен. Отдав честь, он приложил кулак к сердцу, щёлкнул каблуками и покинул конференц-зал. Битва началась. И теперь необходимо взять паузу, чтобы подготовиться к первым манёврам.

* * *

Любому человеку необходим отдых. Даже если ты глубинщик от мозга костей, и являешь собой пример невероятной стойкости духа и тела, твой совершенный механизм мышц, костей и связок рано или поздно взывает к справедливости. Ничто не может работать вечно, к тому же на пределе возможностей. Без отдыха произойдёт не просто поломка, которую, к примеру, у машин можно устранить при помощи обычного ремонта, а случится, действительно, серьёзная неприятность. Ведь человеческое здоровье подобно хрупкому стеклу. К тому же, у двуногого существа с мозгами и вечно жужжащими мыслями все не так, как у стального агрегата: сердце — это не мотор, а мышцы — вовсе не коробка передач. У него всё гораздо серьёзнее. Пренебрёг отдыхом, и все! Можешь считать себя барахлом, списанным на берег за ненадобностью. И ничего с этим не поделаешь. Организм штука тонкая. Его не загонишь в гараж и не оставишь до утра набираться сил. Передышка у глубинщиков тоже должна быть особенной. Тем более, когда речь идёт о тех, кто ежедневно выходит на вахту и по сто часов подряд бороздит бескрайние просторы Нескучного моря.

Зал для релаксанта располагался в северном крыле базы. На вид обычная забегаловка, которую с лёгкостью можно отыскать в любом прибрежном городке. Длиннющая барная стойка, уютные узкие столики вдоль стен, сотни, а может быть тысячи черно-белых фотографий и раскрашенных этикеток и, конечно же, пианино. Правда, здесь, в подводном царстве вечной сырости и непонятно откуда взявшихся сквозняков, музыкальный инструмент также иллюзорен, как и все, что напоминает команде о береге и привычной жизни. Он слеплен из множества крохотных металлических деталей тонкими узлами сварки. Смотришь на него вблизи — груда уголков, болтов и шлангов, отойдёшь подальше, в полумрак зала, и тень тут же делает своё дело. Метаморфоза происходит почти мгновенно. И обман начинает руководить твоим разумом. На небольшой сцене появляется великолепный источник музыки, меланхолии и витающих, словно табачный дым, мыслей. А когда к визуальному эффекту добавится хрипатый голос древнего патефона, становится окончательно ясно — ты очутился в настоящем раю.

Руководил этим дивным местом старина Юрбенг Краб — старик с выцветшими якорями татуировок и скверным чувством юмора. В какое бы время вы не заглянули в Зал для релаксанта — он всегда протирал кружки. Монотонные движения: плюнул — вытер, плюнул — вытер. Настоящий педант чистоты и потворщик непрекращающейся уборки. Поговаривали, что однажды Краб умудрился вылизывать своё подводное заведение целых двадцать часов кряду. Затем немного поспал, пятнадцать, максимум двадцать минут, и всё началось заново.

Но славился он не только идеально чистыми посудой и столами, которые давным-давно пропитались лавандовой свежестью. Нет, все было куда серьёзней. Главной отличительной чертой Краба были его бесценные советы. Всего одно слово, сказанное то ли невпопад, то ли случайно, обычно оказывалось бесценней исповеди местному капеллану.

Те, кто знал старика не первый год, не уставали поражаться его житейской мудрости, ну а остальные и вовсе приходили от короткого разговора в неописуемый восторг. И тем, и другим, Краб не раскрывал секреты своего мастерства. Говорил просто, морской кракен напел. Вот и все объяснения. И всё повторялось сначала. Плюнул — вытер, плюнул — вытер…

— Скажи Краб, а ты вообще веришь в судьбу?

Ольга редко пила горячовку. Обычно её вечерний рацион состоял из чая и крохотного кусочка капустного пирога. Но сегодня был особенный день. Или ночь. Какая, к подводным шепталам, разница! Медик хотела это сделать — и точка!

К счастью, сегодня в зале было немноголюдно, и портить ей такое прекрасное застолье на одного было некому.

— Зависит от ситуации, — буркнул Краб.