Чужая дуэль - [29]

— И ты поверил этой сказке? — я не выдержал и захихикал.

— Ты к чему клонишь? — вздернулся Селиверстов

— Все к тому же, Петя, все к тому же, — я повозился, устраиваясь удобнее. — Вот ты сам рассуди, про копии уголовных дел, кроме тебя знал один Колесников. Верно?

Околоточный кивнул.

— Дальше, — задушевным тоном продолжил я. — Когда возникает необходимость отправить курьера с этими самыми злополучными делами, Никодима так кстати избивают неизвестные. И свидетелей нападения само собой нет. А ведь он наверняка знал, что в первую очередь ты его курьером выберешь. Согласен?

— Ну да, — вынужден был согласиться нервно кусающий губы Селиверстов.

— Но не мог он предположить только одного, что ты возьмешь и отдашь копии мне. Поэтому, со спокойной душой подпалил часть. А чтобы никто ничего не заподозрил, так геройствовал на пожаре. Как тебе мой вариант развития событий? — прихлопнул я ладонью по сиденью.

Околоточный заторможено вытер испарину со лба, пробормотал под нос:

— В голове не укладывается. Никодим?.. Да нет, быть этого не может…

Я криво усмехнулся:

— В жизни, Петр Аполлонович, чего только не бывает. Пора бы привыкнуть… Давай-ка я тебя домой отвезу. Здесь все равно уже делать нечего. Сам же двинусь их высокопревосходительство Александра Юрьевича Прохорова обхаживать, чтобы он за тебя слово Бибаеву замолвил. Теперь мы точно в одной упряжке. Больно уж тебя активно со свету сживают, а мне это категорически не нравится. Значит, попробуем этим деятелям помешать.

Селиверстов промолчал, только посмотрел на меня с сомнением и надеждой…

Всю обратную дорогу до имения, куда я добрался в девятом часу утра, мне было не по себе, томило нехорошее предчувствие. Выпрыгнув на ходу из экипажа, я со всех ног рванул наверх.

Дверь в мою комнату была распахнута настежь, а внутри все перевернуто вверх дном. Я осторожно шагнул через порог, с замиранием сердца осмотрелся и облегченно перевел дух. Тайник с сейфом остался в неприкосновенности.

На внушительную нишу вентиляционного хода за камином я совершенно случайно наткнулся в первый же вечер проживания в доме. В глаза бросилась парусившая на сквозняке ткань, которой вместо обоев были обиты стены. Тогда, кроме толстого слоя пыли и десятка дохлых пауков, я больше ничего в ней не обнаружил и до поры забыл про находку.

Зато когда мне понадобилось куда-нибудь пристроить сейф, то лучше места не нашлось. А после восстановления первоначального вида покрытия стены и дополнительной маскировки журнальным столом, обнаружить тайник стало возможным только с применением металлоискателя.

Теперь я стоял посреди разгрома и тихо радовался своей предусмотрительности. А то, что искали копии уголовных дел, сомнений не оставалось, потому как открыто лежавшие деньги остались в неприкосновенности.

Собравшись вызвать прислугу для наведения порядка, в дверях я столкнулся с Прохоровым. Одетый в домашний халат хозяин дома, поджав губы, неодобрительно разглядывал бардак, царивший внутри комнаты.

— Позвольте полюбопытствовать, Степан Дмитриевич, а что здесь произошло? — сквозь зубы, недовольно процедил он.

— Доброе утро, Александр Юрьевич, — не обращая внимания на его тон, почти весело приветствовал я Прохорова. — Полагаю, кто-то, воспользовавшись моим отсутствием, навел порядок сообразно своим представления.

— То есть, вы хотите сказать, что комнату обокрали?! — не принимая моей игривости, вскипел вельможа.

— Не то, чтобы обокрали, — я всем видом демонстрировал невозмутимость, — Скорее обыскали… Кто-то в этом доме слишком много знает. И при этом он очень, я бы даже сказал, слишком, шустрый.

Лицо Прохорова покраснело и было видно, что он сдерживается из последних сил. Меча молнии из-под насупленных бровей, он прошипел:

— Подобного в этом доме не случалось никогда… Если понадобиться, засеку всю прислугу, но дознаюсь, чьих это рук дело.

Конечно, на первый взгляд, подобный способ дознания являлся самым эффективным. Но, только на первый взгляд. Никто не мог дать гарантии, что кто-нибудь из дворни под розгами не возьмет вину на себя, лишь бы прекратить страдания. А мне была нужна на сто процентов достоверная информация, добывать которую теперь придется иными способами. Поэтому я поспешил успокоить Прохорова.

Лишь получив с меня заверения, что виновный в любом случае будет найден и наказан, он, скрепя сердце, отменил экзекуцию и пригласил составить компанию за завтраком.

За едой мы перекинулись всего несколькими общими фразами. Когда же прислуга убрала тарелки и подала кофе с коньяком и сигары, Прохоров, окутавшись ароматным облаком, наконец, спросил:

— Так все же, Степан Дмитриевич, вы раскроете мне, что у вас искал злоумышленник?

— Конечно, Александр Юрьевич. От вас у меня секретов нет и быть не может, — я осторожно отпил глоток обжигающей черной жидкости. — Найти пытались копии уголовных дел, возбужденных по последним убийствам, в том числе и по убийству вашего сына. Я их очень удачно выпросил у Селиверстова прямо перед пожаром. Но в полицейской части об этом никто не знал, поэтому она и сгорела. А оригиналы, если вы не в курсе, исчезли еще раньше. Их похитили у погибшего курьера.