Чужаки - [38]
— Мигалкин не из таких. Зачем ему в тупик заходить?
Он лучше в попы пойдет, — съехидничал Трофим.
Решив, что защищать Мигалкина трудно, Калашников махнул рукой и замолчал.
— Вот черт полосатый, — не унимался Трофим. — По думаешь, тоже философ. Говорил-говорил, а теперь, наверное, и сам не разберет, что к чему. Впрочем, черт его батька знает, уж очень сильно от него поповщиной разит.
Гостей пригласили к столу. Начались поздравления, госты. Нестер предложил тост за счастливое будущее трудового народа.
— Не годится это, — запротестовал Плаксин. — Хватит делить на козлов и баранов. Если пить, то за всех.
— Значит, и за буржуев, и за нашего управляющего? — удивился Нестер.
— Хотя бы и за нашего управляющего. Что же тут особенного?
— Я вас совсем не понимаю, — покачал головой Нестер. Он стремился вызвать Плаксина на откровенность. — Неужели вы так далеко ушли по пути…
Но лесничий, не ожидая, пока Нестер подберет нужные слова, вскочил на ноги и, размахивая вилкой, торопливо и громко заговорил:
— Кому как, а мне эта игра в прятки и кошки-мышки надоела. Пришла пора, когда каждый из нас должен открыто высказать свое отношение к революции и не только к революции, но и к тем, кто нас туда тянет. — В обычном состоянии Плаксин, может быть, и не сказал бы того, что говорил сейчас. Разгоряченный водкой, он высказывался начистоту:
— Давайте поставим вопрос прямо, — взмахивая вилкой, гремел лесничий. — Что может получить каждый из сидящих здесь от революции, от власти, которая будет находиться в руках рабочих? Ну что? Что? Неприятности, оскорбления и разорение. Вот что! Новый управляющий кое-кому не нравится. Это ясно. Но это культурный, знающий человек. Перед ним не стыдно и спину гнуть. Иностранец. В Лондоне воспитывался. Это вам не то, что голодранец Ершов. Пора нам понять, что вместе с революцией к власти рвутся люди, желающие поскорее лечь в готовые теплые и мягкие постели, а на дело им наплевать: пусть все рушится, пусть валится к дьяволу, не жалко — это не ими нажито. Разве можно с этим согласиться? — не скрывая свое раздражение, спрашивал он у присутствующих. — Нет, нам пора по-иному действовать. Мы должны как можно скорее все вместе восстать против этих голодранцев. Лучше всего все оставить по-старому. Царя нужно беречь, как зеницу ока потому, что он наш защитник и покровитель. Его авторитетом оберегались и должны впредь оберегаться веками установившиеся русские порядки.
— Ну, а как же быть с буржуазией и с иностранными капиталистами? — спросил Трофим.
— Поддерживать и всячески помогать. Вот вам мое последнее слово, — еще более торжественно заявил Плаксин.
— Да, ничего себе времечко, — горько улыбнувшись, заметил Нестер. Однако, сделав вид, что он занят, больше говорить не стал и тут же вышел в кухню.
На Плаксина бросился Трофим:
— Теперь мы будем считать так, как сказал Паскаль:
«Назови мне своих друзей, и я скажу, кто ты». Недаром рабочие говорят, что ты снюхался с управляющим. Нам, как видно, остается еще добавить: и не только с ним, а со всей черной сворой, обитающей на нашем заводе. Смотри, Василий Ефимович, как бы тебе не пришлось об этом по жалеть.
Плаксин зло уставился на Трофима, но тот как ни в чем не бывало начал рассказывать гостям такие уморительные истории, что вскоре все присутствующие, в том числе и лесничий, захохотали.
Хорошенько насмешив гостей, Трофим подошел к лесничему.
— В самом деле, Василий Ефимович, на что нам вся эта возня с революцией? Проживем мы и без нее. Конечно, про живем! Жили же до этого.
— Вот только другие могут нас не спросить. Дело-то такое, общенародное. Что же тогда, бежать?
— Куда? — не вникая по-настоящему в смысл вопроса, громко спросил Плаксин.
— Да куда же больше? В Англию. Они у нас живут неплохо. Должны же добро помнить. Вы лесничий, я начальник шахты. Сколько Уркварт благодаря нашим стараниям денег нажил? Неужели он не даст нам угла в своем доме? Дом, говорят, у него порядочный.
— Нужны вы ему в Англии, как в Петровку варежки, — вставил вернувшийся в столовую Нестер.
— Как это так? — запротестовал Трофим. — Отец наш родной, и вдруг мы ему не нужны! Кто поверит! Да он нам целую комнату уступит. Думаете, много? Это же пустяки- пзамен родины.
— Дешевенько родину продаете, — заметил Трофиму Нестер. Но тот, многозначительно улыбнувшись, замолчал. Лесничему пришлось закончить разговор одному.
— А на что такая родина нужна? — все еще не поняв цели подстроенного Трофимом разговора, спросил лесничий. — Мне с голодранцами не по пути, я и уеду.
— Но в самой-то Англии тебе делать ведь нечего. Там, как известно, и англичанам места не хватает, — не унимался Нестер.
— Что же прикажете делать? — разводя руками, спросил Плаксин. — Пойти в компанию к голодранцам? Помогать им разрушать все, что для меня свято, встать на нечестный путь? Но я не могу сделать этого, понимаете вы, не могу, — переходя на визг, закричал Плаксин.
Трофим и Нестер были довольны. Наконец-то этот мерзавец разоблачен.
В центре, у стола, блестя опьяневшими глазами, сидел бухгалтер. Его окружили женщины.
— Скажи, Петрович, — хитро улыбаясь, спрашивала Татьяна Ивановна, — удастся нам у тебя на свадьбе погулять или век бобылем будешь? Неужели нет человека, который мог бы тебе понравиться?
Повесть охватывает события, происходившие на Урале с 1905 года до Великой Октябрьской социалистической революции.Герой повести — Алеша Карпов становится не только очевидцем, но и участником революционных событий. Он всей душой на стороне своих взрослых друзей — рабочих, большевиков.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.