Чужак в стране чужой - [39]

Дуглас уныло молчал.

— Ну ладно, — встала миссис Дуглас. — Я не могу разбрасываться своим временем на споры обо всякой ерунде. Мне давно уже пора к мадам Везант[35] составлять новый гороскоп. Не для того я тратила лучшие годы своей жизни, трудилась как каторжная, выталкивая тебя вверх, чтобы из-за твоей бесхребетности все в одночасье пошло коту под хвост. Вытри желток с подбородка. — С этими словами она удалилась.

Глава исполнительной власти Земли выпил еще две чашки кофе и только тогда набрался духа идти на заседание Совета. «Ох, Агнес, Агнес, никак на тебя не угодишь». Дуглас догадывался, что она давно в нем разочаровалась… а быть супругой генерального секретаря Федерации — это же кого угодно достанет. Ладно, хоть в безграничной преданности Агнес не приходится сомневаться… что же касается недостатков — а у кого их нет, этих недостатков? Вполне возможно, что ее тошнит от своего муженька ничуть не меньше, чем его от нее, — ну и что?

Дуглас выпрямился. И все равно, он ни при каких обстоятельствах не позволит сделать Смиту что-нибудь плохое. От этого парня сплошная головная боль, тут уж кто бы спорил, но все равно он какой-то… трогательный, что ли? Вот посмотрела бы Агнес сама на эту детскую придурочную беззащитность, на то, как легко его испугать, — она бы так не говорила. В ней обязательно взыграл бы материнский инстинкт.

Только есть ли он у нее, этот самый материнский инстинкт? Посмотришь на эту физиономию с решительно выдвинутым подбородком, и появляются сильные сомнения. Хотя, кой черт, у каждой женщины есть материнский инстинкт, наука давно это доказала. Ведь и точно, вроде доказала?

«И вообще — какого хрена, не позволю я собой помыкать. Каждую секунду тычет в нос, что это вроде бы она протолкнула меня наверх, но уж я-то знаю… да и бремя ответственности целиком на моих плечах».

Дуглас встал, расправил отягощенные бременем ответственности плечи, кое-как втянул живот и пошел на Совет.

Весь день он напряженно ждал, когда же упадет второй ботинок[36]. Однако все было тихо; приходилось заключить, что, как это ни странно, никто, кроме ближайшего кружка доверенных лиц, так и не прознал про исчезновение Смита. Сейчас генеральный секретарь сильно напоминал подзалетевшую дуреху — больше всего ему хотелось закрыть глаза и чтобы вся эта мерзость как-нибудь сама собой рассосалась. Однако ни ход событий, ни собственная его жена не позволяли Дугласу расслабиться.

Агнес считала Эву Перон священным образцом для подражания[37] и мнила, что даже внешне похожа на нее. Перед публикой она представала исключительно в образе верной помощницы и неизменной спутницы великого государственного мужа, которого имела счастье именовать супругом; с этим обличьем она настолько свыклась, что даже в одиночестве с ним не расставалась, поскольку, как Черная Королева, обладала счастливой способностью верить в то, что ей самой было угодно[38]. Однако же, откровенно говоря (чего она никогда себе не позволяла) ее политические принципы заключались в следующем: мужчины повелевают миром, а женщины — мужчинами.

Ей никогда не приходило в голову, что все ее убеждения и поступки произрастают из неосознанной злобы на судьбу, волею которой она родилась женщиной; не сознавала она и того, что ее поведение объясняется как инстинктивной реакцией на несбывшееся отцовское желание о сыне, так и черной завистью к матери. Подобные гнусные мысли ее не посещали. Она обожала родителей и никогда не забывала приносить на их могилы живые цветы. Мужа она любила и о своей любви объявляла во всеуслышание; гордилась она и своей женственностью, о чем тоже упоминала неоднократно, а часто и объединяла эти два утверждения.

Агнес Дуглас не стала ждать, пока ее муж наконец раскачается и займется Человеком с Марса. Аппарат генерального секретаря подчинялся ей столь же охотно, как и своему официальному боссу, пожалуй — даже с бо́льшим рвением. Она вызвала к себе помощника по гражданской информации — так красиво именовался пресс-агент Дугласа, — а тем временем занялась делом еще более срочным: необходимо было немедленно составить гороскоп. Прямая скремблерная линия соединяла апартаменты генеральной секретарши с салоном мадам Везант; сдобная физиономия астролога появилась на экране буквально через секунду после вызова.

— Агнес? В чем дело, милочка? У меня клиент.

— Там не слышно, что я говорю?

— Слышно.

— Тогда гони его куда-нибудь, этого клиента. Дело срочное.

Мадам Александра Везант прикусила губу, но более ничем не выказала раздражения.

— Одну секунду.

Вместо ее лица на экране возникла надпись «Ждите». В кабинет без стука вошел молодой человек; миссис Дуглас подняла глаза и увидела Джеймса Санфорта, того самого информационного помощника.

— У вас есть новости от Берквиста? — вопросила она.

— Чего? А я тут ни при чем, этим занимается Маккрэри.

Но миссис Дуглас не интересовалась такими мелочами.

— Позаботьтесь о его дискредитации, и поскорее, пока он не начал чесать языком.

— Вы думаете, Берквист нас продал?

— А то нет? Нужно было посоветоваться сперва со мной, а уж потом посылать его на такое дело.

— Я никуда его не посылал, это все Маккрэри.