Чужак с острова Барра - [91]

"Твое письмо и в самом деле очень взволновало меня,  — писала мать. — Подумать только,  встретить там одну из наших белощеких казарок, в такой дали  от  Барры.  Ты  сочтешь мое  определение ненаучным,  потому что  я называю  этого  гуся  одним  из  наших  казарок,   но,   пока  нет  иных доказательств, я считаю, что эта большая чудесная птица прилетала к тебе прямо с  Барры.  И  когда я  прочла твое  письмо,  мне  показалось,  что расстояние между нами внезапно сократилось.  И теперь мне кажется, что в каком-то смысле я еще крепче связана с тобой,  чем прежде.  Разве я тебе никогда  не  рассказывала,   рассказывала  наверняка,   что  первое  мое знакомство с  казарками произошло в ту самую ночь,  когда ты появился на свет? Я все время слышала сквозь шум ветра их странные мелодичные крики. Мне  страшно  хотелось  узнать,   кто  они,  но  пришлось  подождать  до рассвета".

Рори пропустил несколько абзацев,  ища сообщения,  которого он ждал с таким нетерпением.  Покамест все  это звучало весьма многообещающе,  так как судьба Белощека волновала мать не меньше, чем его самого.

На следующей странице попался абзац, начинавшийся такими словами:

"Я уже решилась написать в Глазго... — взгляд Рори задержался на этих строках, и он прочел дальше, — чтобы узнать, не найдется ли там для меня с осени вакантное место преподавательницы.  Но после того,  как я теперь услыхала о  твоем  Белощеке,  я  решила  остаться здесь.  Это  для  меня непростое решение,  но я никак не могу забыть про этого гуся. Чем чаще я думала о нем,  тем больше разгоралось мое любопытство.  Как и тебя, меня живо  занимает,  что  он  будет  делать зимой".  -  Затем  следовало еще несколько фраз, но об отце она не упомянула. Рори взглянул на П. Л.

— Мать решила остаться на Барре наблюдать за казарками, — сказал он.

— А разве она хотела перебраться куда-нибудь? Рори смутился. Не имело никакого смысла обсуждать это с П. Л.

— Да нет... — Он пожал плечами. — Ну а что новенького в университете?

Рори знал, впрочем, что П. Л. считает достойным упоминания только то, что непосредственно связано с его научной работой.

-  Да всякое,  и  плохое,  и  хорошее,  -  серьезно ответил П.  Л.  и наморщил,  а потом снова разгладил лоб так, что волосы забавно заерзали. — Как, начать с плохого?

— Ладно.

Ну вот, у Турди наступило ментальное торможение, полный крах, она все растеряла,  крайне, крайне огорчительно, — он серьезно взглянул на Рори. -  Я сам виноват — слишком многого ждал от нее.  Насколько мне известно, до сих пор ни одна птица неумела считать до четырех. Но мне было мало. Я был убежден,  что Турди может считать до пяти.  И я разрушил навык счета до четырех,  который вбил ей в голову,  и собирался тренировать по новой схеме — до пяти. Некоторое время казалось, что она сможет переключиться. Полный провал. Психический кризис, я полагаю.

Мгновение он  недвижно глядел  в  окно,  потом  повернулся к  Рори  и сказал:

— Турди теперь вовсе не умеет считать, даже до двух.

Тут П. Л. распрямил плечи и принял наигранно-бодрый вид.

-  Но  есть  великолепные,  радостные  новости.  Опыты  с  воробьями, помните,   в  условиях  искусственного  освещения.   Я  стою  на  пороге нежданного  великого   открытия.   Это   будет   настоящий  переворот  в орнитологии...  Есть немало работ о стимулирующем влиянии света на циклы размножения и вообще на биоэнергию птиц, на энергетический баланс... ну, да  знаете,  это  уже  много  лет.  Что  вызывает циклическую активность половых желез?  В  общем,  все указывало,  что с  усилением освещенности усиливается и воздействие на гипофиз,  а также усиливается функция яичек или яичников. Да вы слушаете?

Рори кивнул. В общих чертах он был знаком с этими исследованиями.

— Так вот, клянусь богом, это еще не все! — П.Л. говорил возбужденно, морща лоб.  -  Существует еще  и  врожденная ритмическая тенденция к  их повторной активизации,  во  всяком случае,  не  только одно  воздействие освещения. У меня есть воробьи, которые с прошлого лета живут в условиях десятичасового светового дня,  и яички у них, однако, находятся в стадии развития,  то  есть  с  первичными сперматозоидами в  синапсах...  -  Он заговорил медленнее,  потом совсем умолк,  и  Рори смог ввернуть вопрос, который давно жаждал задать:

— Ну как там у вас теперь с вахтерами?

— Недурно, — добродушно ответил П. Л. — Недурно. Потому-то я и явился сюда.  Если  бы  у  меня  продолжались  схватки  с  вахтерами,  было  бы невозможно оставить птиц. Эти кретины непрестанно капали начальству, что я  не содержу птиц в  должной чистоте.  А мне нужно собирать экскременты для   калориметрических   измерений,   А   потом   они   захотели   даже продезинфицировать помещение.  Господи!  Но я их два-три раза выставил в шею, и теперь они унялись! Я оставил студента присматривать за ними.

П. Л. прямо взглянул на Рори и продолжал:

-  Будьте готовы к  этому,  Рори,  -  медленно произнес он.  -  Перед исследователем вечно будет стоять эта  проблема!  Широкая публика всегда останется  ордой  хихикающих  идиотов.  Им  невозможно объяснить,чем  мы занимаемся,  потому что они ничего не смыслят,  да и  не станут пытаться понять.  Наука,  техника  так  далеко  ушли  вперед,  настолько обогнали умственное развитие среднего человека,  что  ему уже их  не  догнать.  И притом каждый болван,  который подметает полы, воображает, что он вправе критиковать работу ученого,  на том основании, что у птиц, которые живут в  лаборатории,  есть блохи,  или  что все это противоречит библии,  или из-за какой-нибудь еще глупости. Господи, что за безумный мир!