Чужак с острова Барра - [76]

Рори был уверен, что Кэнайне передалось его волнение.

-  Я  должен увидеть его,  -  сказал он.  — Он мне все равно что друг детства, земляк. Покажете мне его?

Кэнайна потупилась,  и  черные  ресницы совсем скрыли ее  глаза.  Она уставилась в землю,  носок резинового сапога ходил по песку взад-вперед, роя ямку.  Рори догадывался о борьбе противоречивых желаний, которым она пыталась сопротивляться рассудком.  Знал,  что  она  ищет  в  себе  силы сказать "нет",  и  навязал ей  свою  волю,  прежде  чем  она  успела это сделать.

-  Пойдемте со мной к Рамзеям,  — сказал он.  -Я покажу вам несколько рисунков,  и мы все уточним. А потом я попрошу Берта Рамзея одолжить нам назавтра каноэ с подвесным мотором.

В  конце концов она заговорила,  и  Рори уловил в  ее голосе грустную нотку капитуляции.

— Нам нужно совсем маленькое каноэ,  — объяснила она, — которое можно дотащить до  Кишамускека.  Без каноэ мы  не  сможем обследовать болото и озеро. Но придется на себе тащить его по болоту две мили.

— О'кэй. А лучше бы достать два каноэ. Тогда меньшее оставим на озере -  нам  все равно туда возвращаться.  Выходим рано.  Гуси активнее всего спозаранку,  во время  кормежки,  тогда их легче всего разыскать.  Когда восходит солнце?

— В половине четвертого.

— О'кэй. Значит, выходим в половине четвертого.

Они сидели с Джоан Рамзей на веранде я пили чай,  от которого Кэнайна сперва    все    отказывалась.    Кэнайна   посмотрела   иллюстрации   в орнитологических справочниках Рори и  твердо заявила,  что  тот  гусь из белощеких казарок.

— Называйте его белощекой казаркой,  если вам так угодно,  -  сказала она,  -  а  я  буду по-прежнему звать его ман-тай-о.  На  кри это значит "чужак". Звучит гораздо романтичней.

— Прекрасно, — согласился Рори. — Я тоже буду звать его ман-тай-о.

— Оставив Кэнайну и миссис Рамзей на веранде,  он отправился в лавку, где договорился с  Бертом Рамзеем насчет подвесного мотора и двух каноэ. Пока  он  ходил,  Кэнайна поднялась наверх,  в  свою прежнюю комнату,  и стащила вниз большой чемодан с платьями, который оставила там две недели назад.  Как  только Рори  вернулся,  она  тотчас же  встала и  собралась уходить.  Рори взял чемодан Кэнайны и  проводил ее  домой,  в  индейский поселок.

Когда он вернулся, Джоан встретила его торжествующей улыбкой.

— Не знаю, как вы этого добились, но я очень рада, — воскликнула она. — Сама попросила свой чемодан с платьями.  Это была не моя идея. А когда я пригласила ее к завтраку, тотчас же согласилась. Она будет здесь в три часа.

Рори тоже не знал,  каким именно образом он этого добился,  однако не нашел  в  том  ничего удивительного.  Некоторое время  он  полагал,  что Кэнайна исключение;  но стоило нажать на нее,  и она отреагировала точно так  же,  как  все остальные.  Он  по-прежнему привлекает девиц,  словно магнит;  прошло четыре года,  пока Рори предавался в  университете более важным занятиям, но магнит этот не утратил былой силы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Было совсем темно, когда около трех часов утра Рори спустился вниз, в кухню,  где Джоан Рамзей,  в халате и шлепанцах,  варила овсянку.  Через несколько минут  входная  дверь  отворилась,  и  в  столовой послышались легкие шаги.  В  дверях появилась Кэнайна.  Взглянув на нее Рори чуть не поперхнулся от изумления.

Куда девалась шаль,  резиновые сапоги?  Вместо них на  ней были серые габардиновые спортивные брюки  и  тот  плотно прилегающий синий свитер с высоким воротом,  в  котором она  была,  когда они впервые встретились в поезде.  Поверх свитера — ярко-красная вельветовая куртка, туго стянутая в талии поясом, волосы схвачены красной лентой под цвет куртки. На ногах мокасины из лосиной кожи, спереди расшитые красным бисером. Губы слегка, чуть заметно подкрашены.

Застенчиво потупив глаза, она сказала:

— Я сама их сшила.

— Что сшила? — спросила Джоан Рамзей.

— Мокасины. Знаете, из меня получается вполне сносная мускек-овак.

— Никогда не видела тебя такой хорошенькой, — сказала Джоан Рамзей.

— Хорошо,  что мы уходим в  такую рань,  -  ответила Кэнайна,  — а то индейцы подумали бы, что я напялила мужские штаны.

— Джоан Рамзей принялась жарить бекон,  затем приготовила сандвичи им на дорогу.

— Можно взять у вас заварку,  сахар и банку сгущенки? — спросил Рори. — Мы разведем костер,попьем чаю.

— Ну конечно, — сказала Джоан Рамзей. — На берегу перекусить хотите?

Рори взглянул на Кэнайну.

— Наверное, — ответила она.

— Я дам вам с собой одеяло: подстелите, чтобы не засыпать еду песком.

Пока Рори и Кэнайна завтракали,  быстро светало.  Потом миссис Рамзей вручила Рори пакет с провизией и одеяло,  и они вышли из дому в бледном, тусклом свете занимающегося дня.

Каноэ стояли на берегу, где Рори оставил их накануне.

Мотор был установлен на большом каноэ с  прямоугольной кормой,  каноэ поменьше привязано к  нему  буксирным тросом.  Рори  оттолкнул лодки  от берега,  оба влезли в большую.  Кэнайна села на носу, Рори — на корме, у мотора.  Он  запустил мотор и  направил каноэ вверх по реке.  Позади,  в клубах  густого  тумана,   вставал  над  заливом  алый  краешек  солнца, отбрасывая на воду кровавые блики.