При виде неподвижного бедняги Мелифаро я, признаться, пал духом. И как я мог быть так уверен, что все уже, считай, сделано?! А вдруг ничего не получится? И кем мы тогда, собственно, будем? Убийцами? Или просто дураками? Хороший вопрос. Практически нравственная проблема. Можно начинать терзаться.
Сэр Лонли-Локли смотрел на вещи проще.
— Хорошо, что он молчит! — сказал этот душевный человек, кивнув в сторону Мелифаро. — Всегда бы так!
В его тоне не звучало никакого злорадства, это была простая констатация факта: молчащий Мелифаро нравился ему больше, чем разговорчивый. Сугубо эстетический выбор. Ничего личного.
Высказавшись, Лонли-Локли хорошенько встряхнул свой кулак и разжал его. Огромное зеркало из прихожей Джуффина аккуратно опустилось на пол между памятником Мелифаро и таинственным входом в иное, недоброе измерение.
— Немного криво! — вмешался Джуффин. — Давайте попробуем сдвинуть его чуть-чуть вправо, все вместе.
— Зачем вместе, сэр? — холодно изумился великолепный Лонли-Локли. — Я и сам справлюсь! И, с восхитительной небрежностью, он одной левой сдвинул громадину с места. Оказывается, «мистический грузоподъемный дар» все же имел место. Я смотрел на него затаив дыхание. Как мальчишка-подросток на живого Шварценеггера, ей-богу!
Джуффин придирчиво осмотрел композицию. Все было в порядке: отражение местного зеркала с избытком помещалось в нашем. И самое главное: драгоценное имущество сэра Джуффина Халли полностью закрывало Мелифаро.
Шеф Тайного сыска бросил прощальный взгляд на свое сокровище и принялся командовать.
— Готовься, сэр Шурф! Макс, давай назад, за мою спину. А еще лучше — на порог. Все, что мог, ты уже сделал, теперь твоя задача — остаться живым. Я серьезно говорю, сэр Макс!
Я повиновался и занял наблюдательную позицию поближе к двери. Ничего зазорного в том, чтобы остаться живым, я, признаться, не видел.
Сэр Лонли-Локли наконец соизволил снять перчатки. Только теперь до меня дошло, что об «умелых ручках» Лонли-Локли говорилось не для красного словца. Моему взору открылись полупрозрачные, ослепительно сияющие в лучах полуденного солнца кисти рук. Длинные когти рассекли воздух и скрылись под белоснежным лоохи. Я ошалело хлопал глазами, не в силах найти иной способ выразить восхищение. Но вдруг вспомнил: нечто в этом роде я уже видел, причем совсем недавно. Где, интересно?! В страшном сне, что ли? Сэр Джуффин сжалился над моей бедной головой и шепотом объяснил:
— Помнишь, мы исследовали память одной булавки? Церемония отсечения руки? Орден Ледяной Руки — вспомнил?
Я вспомнил и открыл рот, чтобы спросить, как отрубленные руки стали руками нашего уважаемого коллеги. Но Джуффин предвосхитил мой вопрос:
— Это — перчатки. Потом все объясню. Пора бы уже нам и делом заняться!
С этими словами Джуффин приблизился к неподвижному Мелифаро. Встал сбоку, так, чтобы видеть, что происходит в обоих зеркалах. Замер, приподнявшись на цыпочки. Я затаил дыхание. Ждал.
На этот раз никаких танцев не было. Только лицо и поза Джуффина выдавали невероятное напряжение. Потом, внезапно расслабившись, Джуффин сделал мягкий жест, словно снимал тонкое покрывало с драгоценной вазы. Почти в то же мгновение он изо всех сил толкнул беднягу Мелифаро. Тело, сначала неподвижное, потом судорожно изогнувшееся, отлетело в противоположный конец комнаты и шмякнулось на мягкий пол, служивший кроватью. Тут же к нему подскочил сэр Лонли-Локли. Спрятав левую руку под лоохи, правой он быстро обшаривал обалдевшего Мелифаро. Я сразу понял, что происходит: Лонли-Локли уничтожал тонкие мерцающие волоконца, опутавшие беднягу. Работы явно было предостаточно: все равно что блох на дворовой собаке искать. Сэр Джуффин неподвижно стоял в стороне, не спуская глаз с зеркал.
— Макс! — вдруг заорал он. — Мы с тобой молодцы! Получается! Можешь смотреть, но осторожно… Еще осторожнее, чем вчера, ясно?
С моего места было видно не все, однако я благоразумно решил не соваться ближе.
Зеркало пришло в движение. Его разбуженный обитатель был голоден и рассержен. Но во втором зеркале уже шевелился его двойник. Чудовища заинтересованно потянулись друг к другу. Я увидел грузное бесформенное тело существа, больше всего похожее на тело белой лягушки, страдающей ожирением. Туша поросла пучками такой же отвратительно живой шерсти, какая окружала рот существа, темный, влажный, такой притягательный, что…
Я отвел глаза, но этот рот все еще оставался где-то в самой глубине моего сознания. Тогда я заставил себя вспомнить отрезвляющий вкус бальзама Кахара. Это помогло, но лишь отчасти. Вот если бы фляга с бальзамом была под рукой!
Чтобы раз и навсегда отделаться от наваждения, я стукнул себя по уху и тихо взвыл: ну силен мужик!.. Зато через несколько секунд я был настолько в порядке, что любопытство снова взяло верх. Я повернулся к зеркалам.
Первое, что я увидел, — силуэт Лонли-Локли, нависший над слизистым комом сцепившихся между собой тварей. Борьба шла на равных. Двойник, надо отдать ему должное, не уступал оригиналу. Мерзостный клубок катался по полу, и у меня потемнело в глазах при мысли, что эта дрянь может метнуться мне в ноги. Об опасности я не думал, столь велико оказалось отвращение.
