Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - [15]

Не все динамисты приходят к этому учению о множестве субстанций соответствующем множеству центров сил. Так, напр., Эд. Гартман допускает только одну Мировую субстанцию, а каждый центр обнаружения сил считает местом проявления объединенного пучка её деятельностей; такое единство он называет динамидою. Как бы то ни было, те философы, которые утверждают, что в основе каждого неделимого далее объёма материи есть свой особый центр обнаружения сил, не порывают с атомистикою; они строят теорию динамистического атомизма.

Множество субстанциальных деятелей не могли бы создать наблюдаемую нами систему материальной природы посредством одних лишь сил отталкивания, так как центры обнаружения сил удалились бы друг от друга на бесконечное расстояние. Поэтому, кроме сил отталкивания необходимо допустить ещё силы притяжения. Некоторые динамисты напр. Эд. Гартман, полагают, что одни центры являются источником обнаружения только сил отталкивания, а другие – только сил притяжения. Другие, напр. Божкович, полагают, что каждый центр может быть источником проявления обоих сил.

Если в основе сил лежат субстанциальные деятели, то естественно допустить, что каждый из них есть носитель и сил отталкивания, и сил притяжения и, может быть, также различных других деятельностей, о чём речь будет позже.

Взаимодействием центральных сил отталкивания и притяжения создается материальная природа, как система тел. Однако динамическое содержание этой природы не сводится только к созданию тел. Что мы называем «телом»? Тело, говорит Эд. Гартман, «находится» там, 1) где осязающая рука встречает сопротивление своим попыткам внедрения 2) и в тех границах, от которых отражаются лучи света [IX]. Но вне места, где находится тело, обнаруживаются другие, динамические действия из тех же центров сил, действия магнитные, электрические и т. п., и распространяются они на всю материальную природу. Видоизменяя эти взгляды Гартмана в духе учения о субстанции как носителе сил, мы можем сказать, что субстанциальный деятель создаёт себе тело, как ограниченную непроницаемую объёмность, и, сверх того, имеет динамическую объёмность, распространяющуюся на весь мир. Таким образом, даже в материальной природе можно говорить о вэаимопроникнутости до известной степени всего всем, что, однако, не приводит к безразличному смешению всего со всем, так как для всякого действования можно проследить его источник, определенный центр обнаружения сил и определенного субстанциального деятеля.

Взаимодействие между телами, обусловленное исходящими из центров сил отталкиваниями и притяжениями, приводит к движению, т. е. к перемещению в пространстве тел и соответствующих им центров сил.

Обнаруживающееся при этом свойство тел, выражаемое понятием массы, опять есть не пассивность тела, а, наоборот, проявление силы именно противодействие тем силам, которые стремятся вывести тело из состояния покоя или изменить существующее уже движение его. Лодж настаивая на активном характере инерции, определяет даже её как «способность тела самостоятельно выходить из положения, занимаемого им в пространстве» или как «способность двигаться при наличности противодействующих сил» [X].

Таким образом, все свойства и проявления материальной природы тесно связаны друг с другом: обнаружения сил отталкивания и притяжения, по самому своему понятию, мыслятся как процессы, формою которых служит пространственный и временной порядок; результатом этих процессов являются непроницаемые объёмности и движение их в пространстве с характером упорства, выражающимся в понятии массы.

Среди перечисленных факторов материального процесса нужно различать производную внешнюю сторону, имеющую геометрически-форономический характер (непроницаемая объёмность, перемещение её в пространстве) и основную внутреннюю, имеющую динамический характер (усилия, напряжения отталкивания и притяжения); а глубже этого процесса лежит метафизическая основа его, не имеющая характера процесса, именно субстанциальные деятели с их силами. Сами субстанции и силы их, будучи сверхпространственными и сверхвременными, конечно, не материальны; только обнаружения сил отталкивания и притяжения создают материальность; поэтому Гартман называет эти силы материирующими. Лейбниц также подчеркивает различие между материею и её основою: материя, согласно его теории, есть только процесс только феномен (правда, phaenomenon reale seu bene fundatum, т. е. феномен реальный или хорошо обоснованный), и основу её он усматривает в метафизическом начале, в монаде [7].

Физик, стараясь обосновать свои учения о материи, с одной стороны на чувственном опыте, а с другой стороны, на математическом вычислении, приучает свой ум отвлекаться от метафизической основы материи и даже от её внутренней динамической стороны; таким образом, материальное бытие для него сводится лишь к внешним отношениям. Получается странный тип бытия: внешнее без внутренней основы. Кантианец может ещё помириться с таким учением о материи: для него материя есть не более как явление (феномен) в человеческом чувственном восприятии. Поэтому он может и даже должен утверждать, что материя, как она дана нам в опыте, есть не более чем множество безжизненных содержаний, связанных внешними отношениями, без всякой внутренней основы, так как внутреннее, в себе сущее бытие он считает вещью в себе не вступающею в кругозор человеческого сознания и потому недоступною познаванию человека