Чувства на продажу - [11]
— Знаешь, что это такое?
Он не ответил. Я подошел ближе и, распутывая провода, продолжил:
— Это парные мнемошлемы с усилителем. Они обычно продаются в секс-шопах — чтобы богатенькие пары могли полностью чувствовать друг друга в постели. В рекламе сказано, что ощущение связи с партнером потрясающее. Но поскольку это рассчитано на обычных людей, то тут есть усилитель. Не очень мощный, правда. Но если его подсоединить к усилителю этого профессионального кресла…
Я распутал провода, поставил коробку усилителя на стол и воткнул шнур от нее в разъем на кресле. Потом подключил оба шлема к усилителю.
— Генрих, — нарочито спокойно спросил Ричи, — что ты хочешь сделать?
— Я хочу показать тебе, что такое сенсетив.
Думаю, ты никогда полностью не понимал, что это такое. Я надел шлем и, держа в руках второй, подошел к Ричарду — Генрих, ты болен, — взвыл мой бывший агент, — послушай, у тебя приступ! Я не знаю, что ты вообразил, но я ни в чем не виноват! Я хотел только добра! И тебе, и О'Нилу!
— Да, — улыбнулся я, — знаю. Я тоже хочу тебе, Ричи, только добра.
С этими словами я надел на его голову шлем и застегнул ремешки. Он шумно задышал, мотнул головой. Я вернулся к столу сел прямо на пол, включил усилитель и застегнул ремешки под своим подбородком. Темнота навалилась на меня, я привычно шагнул в нее, сам становясь темнотой.
Но вот она взорвалась, и я больше не сидел на полу. Я уже был весь там — внутри своих мыслей.
Я никогда раньше не пользовался подобным прибором. Было очень странно. Я не ушел полностью в себя, я осознавал, что сижу в гостиной, и помнил, зачем я здесь. Мои мысли беспорядочно метались, и пространство вокруг было то темным, то светлым. Все это сливалось в какую-то серую муть. Внезапно я ощутил крик. Не услышал — именно ощутил. В ту же секунду на меня навалился Ричи. Я чувствовал его присутствие — тяжелое, влажное от страха присутствие. Я рванулся навстречу «присутствию» и окружил его со всех сторон. Этот комочек влажного страха. Он тоже почувствовал меня, благодаря усилителям, и заворочался. Он, наверное, пытался со мной поговорить — но, увы, такие вольности недоступны мнемо-рекордеру Я потянулся к этому комку, сжал его и повел за собой, рисуя картины и вдавливая свои эмоции в личность Ричарда, который сейчас был мягким комком, вопящим без слов от страха.
Машина неслась по автобану с бешеной скоростью.
Я сидел за рулем, весело оскалив зубы. Мне было хорошо, я любил скорость, очень любил скорость.
Я быстрее всех! Я лучше всех! Я бросал свой кар с полосы на полосу, обгоняя более медленных.
Слизни! Они не способны испытать то щемящее чувство восторга, которое возникает на трассе.
Адреналин бешено бурлил в моей крови. Вперед, вперед, только вперед! Я сжимал потными руками руль. Вправо! Влево! Где-то позади визг тормозов. Я вдавил педаль в пол и прикусил нижнюю губу. В этот момент кар вильнул и время остановилось. Я видел, как приближается бампер машины справа. И уже понял, что сейчас случится.
Сладкая боль пронзила меня насквозь. Холодный пот брызнул со лба. Я попытался вывернуть руль, и время снова пустилось вскачь. Мой кар чиркнул по машине, идущей справа, и меня занесло. Меня завертело, словно на бешеной карусели. Из прокушенной губы потекла кровь. Я застонал, чувствуя каждую клеточку своего тела. Они все ждали боли. Они все кричали: дай нам боль! Краем глаза я заметил впереди большой пассажирский кар. Я еще успел вскинуть руки, закрывая лицо, и в этот момент удар бросил меня вперед. Я еще почувствовал, как хрустит грудная клетка, но затем…
Я остановился. Комок страха, что я крепко держал в призрачных руках, был неподвижен. Он был раздавлен. Рыхлый, будто весенний снег, но горячий, словно пламя. Он прямо-таки таял среди потока моих ощущений. Я сжал его еще крепче, и он дернулся, пытаясь вырваться. Проникая в него, раздвигая его крупинки, я снова ударил тугой волной…
Пистолет дрожал в руке. Я оглянулся по сторонам.
Рабочий кабинет был погружен в темноту. Окна забраны тяжелыми бархатными шторами. Там, на улице, было солнце, но это не имело значения.
Стол, за которым я провел столько времени, стал чужим. Полированная поверхность, на которой лежали мои руки, стала холодной. Отчужденной.
Она отталкивала меня. Впрочем, это уже не важно.
Я поднял пистолет и взвел курок. Мой верный «магнум» последней модели. Серебристый. Он приятно холодил вспотевшую ладонь. Я поднял его и заглянул в дуло. Черное отверстие словно бросилось на меня, и я почти утонул в нем. Нет!
Не так! Судорожно сглотнув, я поднял руку выше.
Она так дрожала, что мне пришлось прислонить ствол к виску. Я чувствовал, как холодный металл елозит по коже. Дрожь в руках не проходила.
Зажмурившись до боли, я онемевшим пальцем потянул тугую скобу спускового крючка. Не поддается! Я слишком ослабел! Переведя дух, я сжал пальцы настолько сильно, насколько смог.
Где-то в доме хлопнула дверь. Кто-то идет. Я выдохнул и дернул курок. Кажется, я еще услышал какой то противный хлопок, но потом…
Я вернулся. Комок страха был неподвижен. Вернее, это уже не было комком страха. Это были склизкие крошки, что рассыпались в моем сознании. Они были холодны, как лед. Мертвы. Я поворошил их.
